Время пепла

Привычно, как в сто прошлых раз, она ступила под кров хибары точильщика. Стены пронизывал зимний холод, источаясь, точно жар от огня. Арнал сидел за работой. Железная печка не давала замерзнуть воде на точильном камне, а пламя отбрасывало чуточку света. Старик укутался шерстяными одеялами и надвинул на глаза кожаную шляпу, отороченную облезлым мехом. Волосы выбивались из-под нее, как лозы, проросшие между кирпичин. Взглянув на девушку, он быстро отвел глаза. Не изменился в лице, а будто лишь на мгновение почувствовал боль или жалость. Он отложил нож, над которым трудился – трехгранный шип с большой палец длиной, такими извозчики правят коням копыта, – и поманил ее ближе. Сэммиш внезапно охватило мрачное предчувствие, но лицо Арнала было вполне себе добрым. Она подошла, держа перед собой кожаную котомку.

– Сегодня приличный заказ, – сказала она. – Напряженный, видать, у кожевников месяц.

– Или хреновая выучка, – сказал Арнел, принимая котомку из ее рук. – Ничто не тупит лезвие быстрее неумелой руки. Присядь-ка ко мне. Надо с тобой поболтать.

Сэммиш проглотила извинение. Она не понимала, что сделала не так. Если вообще что-то сделала. Арнал пододвинул к печке маленький деревяный стульчик и остановил льющую воду маленькую помпу. Струйка на камне иссякла. Сэммиш смотрела, как вращается тонкий зубец точила и облетают последние капли. Будто предзнаменование.

– Я, эмм, решился на перемены, – не глядя на нее, произнес Арнал.

– Я могу набирать больше ножей, – сказала Сэммиш. – Я еще не ходила по хозяйствам Речного Порта. Там в половине домов готовят на собственных кухнях. Буду выходить на заре и каждую неделю доставлять вам дюжину сверху.

Арнал взмахнул ладонью, и она смолкла.

– Ты ни при чем. Со мною беда. Руки слабеют. Уже несколько месяцев как одрябли. И начинают трястись. Видишь?

Как только он об этом сказал, увидела. Раньше Сэммиш не присматривалась к пальцам точильщика. Толстым и заскорузлым по всей длине. Там, где желтые ногти соединялись с кожей, плоть побелела и растрескалась, как упавшая плитка. Подрагивание наводило на мысли о листьях под легким ветерком или о пламени свечки на сквозняке. Мастер уловил, что она смотрит на пальцы, и улыбнулся – с горечью.

– Вы показывались лекарю?

– С первого снега завариваю лечебный чай каждый вечер. Ненадолго помогло. Но теперь стало хуже, а отвар на вкус как ослиная моча. Я больше не могу трудиться как следует. В таком состоянии – никак. Ты ничего плохого не сделала. Просто я постарел и пора уступить дорогу.

– Ох, – сказала она.

– У меня есть сын, работает у лудильщика в Коптильне. У сына есть где поставить койку, и он разрешил мне к нему приткнуться. Может, сумею помаленьку помогать в мастерской, в дни, когда получше себя буду чувствовать. Но с этим делом, – он окинул жестом свой сарайчик, точильный камень, помпу и мутную воду с песком, – я кончил.

– Понятно, – сказала Сэммиш. Ее голос звучал спокойно, учитывая, как заметались мысли. К такому повороту она была не готова. Никак не догадывалась, что подобное может случиться.

– Эту пару лет ты здорово на меня поработала, – продолжал он. – Ты умненькая, а самое главное – надежная. Наверняка найдешь себе место, где с лихвой перекроют жалкие гроши, которые ты у меня получала.

– У вашего брата?

Арнал вопросительно наклонил голову.

– Ваш брат заведует трактиром, – пояснила Сэммиш. – А я научилась разбираться в отметках для ставок. Он себе часом никого не подыскивает?

Арнал опустил на колено дрожащую руку. В тоскливых глазах стояла жалость то ли к ней, то ли к себе, то ли к тому, как им подобных перемалывают жернова этого мира.

– Я у него спрошу, – сказал он, и по интонации это значило «нет».

Арнал подобрал котомку, развязал и стал осматривать ножи, вытаскивая их по одному. Теперь, зная о тряске в руках, она подмечала, как трепещут лучики света на железных гранях. Закончив, он отсчитал полдюжины медных монет. Пять старинных, с лицом князя Осая. Одну свежей чеканки – блестящую и несущую профиль Бирна а Саля. Точнее, она догадывалась, что, судя по всему, это он. Отпечаток выглядел не слишком похожим.

– Давайте вечером зайду за ножами, – предложила она.

– Подождут до завтра. Вдруг запоздаем и кожевники успеют унести выручку? – Он пожал плечами. «Теперь-то какая разница?»

– Тогда до завтра, – сказала Сэммиш. Уходя, она услышала поскрип помпы и шелест воды.