Время перемен

Я задумался. Соблазнительно, однако, ничего не выдумывать, но как-то мелковат размерчик. Тем более что в версте их получится полторы тысячи штук. Не совсем чего-то для расчетов. Хотя и нынче тоже не лучше. Уменьшать версту не дадут. Столько указов сразу переписывать! От нее ведь десятина меряется. Это же всю страну на уши поставить… Итак, версту трогать нельзя, но надо сделать ее кратной десяти. В чем она там нынче меряется? Ага, пятьсот косых саженей. Во, то, что нужно! Это значит тысяча полусаженей. Блин, одна проблема, от чего уходили, к тому и вернулись.

– А сколько этих аршинов в косой сажени? – решил уточнить я.

– Примерно три, может, более, а может, менее чуток. Смотря кто мерить будет.

– Так, может, приравнять сажень эту косую ровно к трем?

– Это еще зачем?

– Чтоб у нас тоже была своя точная мера русская, как у персов этих.

– Ну, ежели русская, то конечно можно. Только купцы все одно мерить аршинами будут. Отрез ткани так гораздо удобней отмерять, особенно если под рукой ничего нет.

М-да, с точки зрения купца, аршин куда более практичная мера. Что тут скажешь! Хотя чего это я: полусаженями тоже отмерять ткань не хуже, причем именно косыми…

– Эврика! – завопил я.

– Чего? – спросил Прохор и опять озабоченно стал меня рассматривать.

– Говорю, здорово! – и я стал взахлеб рассказывать посетившую меня идею.

Получалось, если по-моему сделать, то пускай купцы как хотят, так и отмеряют. Главное, появится четкая зависимость между мерами. Вот за основу русской меры я и предложил взять косую полусажень, при условии равности, полной трем аршинам. Блин, как красиво-то получается! Ничего по сути вроде и не изменится, а появится точная величина, в которой все и меряется. Она и от метра не очень отличаться будет, хоть и поболее, правда, 107 сантиметров примерно. Назвали мы ее «мерой», но название впоследствии не прижилось. Называть ее стали казенной полусаженью, а потом и вовсе полусаженью, потому как другими мерить перестали, но случилось это нескоро. В одной «мере» десять ладоней, в ладони десять ногтей, а в ногте десять точек.

Сделали мерные линейки гораздо быстрее, чем формы для кирпича. На линейках в одну казенную полусажень были нанесены деления, кратные ногтю, а по другой стороне шла разметка в аршинах, с делениями, кратными вершку. Точки были на линейках в две, три и пять ладоней; на них с обратной стороны были только вершки. Пока они стали законом только в Коломенском, постепенно, по мере размещения заказов на стороне, распространяясь и далее, но, если честно, не особенно.

Пока дурака валял с этими мерами, формы под кирпич и подоспели. Надо было забивать их раствором. Только его сначала надо сделать, и тут затык. Дело в том, что его начали мешать в корыте, выдолбленном из цельного ствола. Так-то ничего, но емкость маловата. Долго получалось. Но я же умный! Решил сделать из досок.

А вот и фиг. Вот тут и стала понятна разница между гвоздем и местным его аналогом. Ничего он его не заменял, м-да. Сшивать герметично здесь умели только внахлест. Причем изнутри стык прошить нужно, как ниткой ткань, еще по стыку нагелей деревянных набить. Получается, что весь крепеж будет торчать вовнутрь. И это вдобавок к елочке из досок.

Спас меня в очередной раз Прохор, подошедший узнать, чего это великий князь уставился в никуда.

– Так тут бондарь нужен! – воскликнул он, когда я ему изложил суть проблемы.

Сделать договорились нечто похожее на огромную деревянную шайку. Она должна была выйти на славу, но только по снегу. Однако и эту мою беду разрешил опять Прохор. Понагнали еще работников с корытами. Расшили, так сказать, узкое место. Процесс пошел не просто быстро, а очень даже весело. Не успевали вытряхивать кирпичи на солому, чтобы просушились.

Наученный опытом местного производства, я все-таки решил проверить, а как тут с шанцевым инструментом, то бишь, по-русски, с лопатами. Никак тут с ними было. Весь инструмент был деревянным, в лучшем случае с железным навершием. М-да, с таким арсеналом о серьезном кирпичном заводе говорить не приходится. Нет, конечно, вопрос можно утрясти и так, как решили с замесом раствора – попросту понагнать побольше работников и снять проблему, – но как-то это отдавало не тем.

Пришлось встречаться и с кузнецом. В первую очередь я подумал про мотыги. Мешать ими – это не лопатами. И сильно легче, и не в пример быстрее. И велосипед изобретать не надо, в смысле всякие мешалки выдумывать. Заодно у кузнеца были заказаны штыковые и совковые лопаты, а также «лепестки», вилы, в том числе и садовые, и гибрид садовых вил и штыковой лопаты.