Время перемен

Дальше все пошло по довольно привычному, давно утвержденному плану. Собственно, приезд и подгадывали к вечерне. Вот именно это меня и убивало, как будто для галочки только все это делалось. Нет, с точки зрения государственных интересов мероприятие важное. В этом времени религия и идеология едины. Но получалось, что все это богомолье выливалось в эдакий выезд политпросвета.

Службу я, естественно, отстоял, но по мне – так ни уму, ни сердцу. Не думаю, что простой люд уж такой дурак. Менять процедуру надо, ох… Конечно, обсуждать мой выход в свет будут долго, но подозреваю, что в основном в контексте диковинок разных. В смысле, скорее это превратится в их промоакцию. Не должно так быть. Если вдуматься, то почти все управление в стране нарушается в такие поездки. Ладно раньше, государство мало во что вмешивалось, но я ведь собирался это поменять. Это же по сути обезглавливать страну на длительное время.

Сейчас в Москве вообще никого не осталось, кто хоть сколько-нибудь важное решение смог бы принять. А ради чего? Хотя, подозреваю, чтобы переворот не смогли учинить. А вот и паранойя проснулась. Действительно! Непорядок. Элитную тюрьму надо бы вывести из Кремля, но под серьезную защиту. Там пока хватает кандидатов на престол. Мало ли!

Дальше пошли вручения даров, сначала от меня, а потом по убывающей. Разнообразие их впечатляло, но в основном, конечно, были денежные пожертвования. Поначалу пытался запоминать, кто и чего, но вскоре сбился, а затем все это перешло почти в бесконечную череду подношений. По времени это не уступило службе. Потом было великокняжеское угощение братии, по сути тот же пир. Так что выехал я уже в сумерках. Странное ощущение осталось после всего этого, двоякое.

Сани по моему приказу остановили за стеной Александровского дворца. Даже первого взгляда хватило, чтобы уловить разницу между этим видом и тем, что видел там, в будущем. Стена была, но деревянная, окруженная сухим рвом. Пять столетий – не фунт изюма, даже то, что уже существовало в этом времени, радикально отличалось. Мороз был не так уж и силен, с ясного ночного неба светила яркая полная луна, и в этом призрачном свете стены чернели особенно сильно на фоне белоснежных сугробов и шапок по их вершинам.

Не удивительно, что этот миг принес успокоения куда больше, чем все эти службы в храме. Странное дело, именно в тот момент я взглянул в звездное небо. Оно казалось таким низким, что будто бы протяни руку и возьми звезду.

– Прохор, а вот скажи, есть у нас звездочеты?

– Нет… А на кой они сдались? – ответил он, буквально мгновенно уловив мое настроение.

– Раз существуют, то зачем-то и пригодятся. Надобно и нам завести, а то непорядок, у папистов есть и магометан, а вот у нас, православных, нет. Книжек надо заказать, авось разберемся, зачем сих зверей разводят.

Вот так и начала свою историю наша астрономия и первая русская обсерватория, на «косой пирамиде», здесь, в Александрове. А пока ничего такого не было, мелькнула мысль, что флот без этого дела строить сложно будет. Я же продолжил свой путь во дворец пешком, начисто проигнорировав сани, из-за чего и сопровождению пришлось спешиться. До ворот было рукой подать, но идти по дороге оказалось не так и просто. Не было тут никаких бульдозеров и никто ее не чистил, так накат и то не сказать чтобы сильный. Но упорство заставило продолжить путь, хоть в душе я и матерился на свою глупость, и вот суетящиеся фигурки стали открывать ворота, а тишину нарушили команды, перемежающиеся проклятиями.

Даже в лунном свете показалось, что не только стена другая. Вид всех строений кардинально отличался от виденных однажды на экскурсии. Когда же вошел в палаты дворца…

– Слушай, Прохор…

– Да, государь?

– Ты уверен, что мой батюшка хотел оставить Москву столицей?

– Неведомы мне думы его. Может, только с ближниками делился ими.

– Так узнай! Хотя… Ни к чему, все это в прошлом, – проговорил я медленно последнее, потрясенно уставившись на открывшуюся в неверном свете свечей, разносящих по залу аромат меда, красоту.

Но любоваться богатством убранства не стал. События этого дня утомили меня изрядно, и потому уснул, лишь только добрался до постели. И не было мне дела в тот момент, что палаты были стылыми и ни черта до конца не прогрелись. Все потом, завтра будет день, будет пища.

Моя свита стала подъезжать только после обеда, я тоже не с петухами встал, потому в одиночестве побродить по дворцовому комплексу не удалось. С другой стороны, все это перестало напоминать музей под открытым небом, кругом закипела жизнь, хотя настроение и попортила протокольная часть мероприятий. В конце концов вся эта суета закончилась, и к вечеру я смог заняться изучением этого уникального места. Не шучу, просто нельзя было сравнить его ни с чем из того, что было вокруг.