Время перемен

Вот как им объяснять, что разводить огонь в помещениях с огромным, по здешним меркам, содержанием зелья нельзя! Никакие бочки не помогут и даже близкое расположение Неглинной. Все здания деревянные. Сами же рассказывают о прошлой трагедии, а что делают!

– Трофим, напомни мне про них, когда будем в Кремле.

Но на всякий случай немного отошел, однако, ну его от греха подальше. Правда, поможет это или нет в случае чего, уверен не был.

– Кстати, а почто ямчуг с золой варите, а не с поташом?

– Государь, так деньгу меньшую надо. Последний, он дорогой. А так то же выходит, как вы приказывали.

– А вы проверяли, сколько частей того и того надо, чтобы новый был самый ядреный?

– Сделали в лучшем виде.

– Вы на мякине пытали или как иначе?

– Конечно, на ней. Зелейные камни перед засыпкой в пушку обязательно перетирают.

– Это еще что такое?! И зачем вы их измельчаете?

– А как иначе-то? Такими булыжниками не стрельнешь. Вон они лежат, – проговорил провожатый и указал на горку каких-то валунов серьезного размера.

– Это что, зелье? – удивленно спросил я.

– Оно самое и есть. Лучшее не бывает!

– Верю! Но зачем таких размеров? Приказывал же делать зерно навроде яри (пшеницы). А вы что наворотили?

– Признаемся как на духу, не поняли мы, все одно мякину делать! А каменья мы делаем уже давно. Опосля того пожара токмо так. Безопаснее это!

– В каком смысле?

– Чтобы взрыву не было. Ямчуг, тертые уголь и серу смешивают и смачивают и так перетирают. Опосля вот в такие камни и высушивают.

Влез, значит, со своим зерном, не узнав, чего тут делают.

– А чем вы это все поливаете?

– Очищенным хлебным вином, но некоторые мастера говорят, лучше мочой выпимшего. Сами выжрут вино, а опосля зелье забрызгают своей. Мы, конечно, с этим боремся, но все без толку.

– Не пробовали спиртом, ну, тем, что для зажигалок?

– Дорого, государь.

– Я распоряжусь, чтобы для пробы за так привезли. А чего сколько в зелье кладете?

– Для пушек помельче на пятьдесят шесть частей ямчуга по двадцать две части серы и угля. Ежели орудия посерьезней, то на пятьдесят семь долей первого, второго кладем четырнадцать, а третьего двадцать девять. Для ручниц порох попроще, на шесть мер по две последних.

Чего-то не понимаю. Всегда считал, что порох вроде, одинаковым должен быть. Может, это как раз из-за кальциевой селитры? Приказывал же пересмотреть состав. Только об этом никто и не слышал. Одно слово, бардак!

– Так на каком зелье новый-то спытывали? – стал вновь допытываться.

По тому, как стали мастера переглядываться, понял, что ничего-то тут толком не делалось. С учетом того что о приезде начальства предупреждают заранее, и варку могли затеять только для отвода глаз: вот, видите, не сидим, указы сполняем! Я почувствовал, как нахлынула ярость. Кое-как сдержался. Ну не понимали мастера, зачем все это. Решили, что это просто блажь детская.

– Так вы что, …!

По тому, как на меня вытаращились и стали креститься, отступая, таких матов от меня никто не ожидал.

– Головы всем порублю! Ката сюда!

– Государь, смилостивитесь! Все сделаем.

По поднявшейся суете можно было в это поверить.

– Это последнее предупреждение. Повторять не буду! Сначала спытаете новый ямчуг на той смеси, как есть. Узнаете, сколько золы надобно для самого лучшего, опосля будете пытать другие, и чтоб одна она была для всего!

И здесь разброд и шатание. Как они тут воюют, при таком бардаке во всем? Понятно, для трех разных составов были свои причины, но ведь им приказали. Вот ведь канальи!

– Опосля, как получите самую лучшую мякину, вместо этих камней станете делать зерно. Как, придумаете, на то вы и мастера! Полученное будете шлифовать в бочках. Вот в таких!

Я нарисовал палочкой на земле простейшую галтовку.

– Только их катать надо так, чтоб поплотней получались, но как уж получится. Там чего придумаем. Его нужно не крупным сделать, лучше в четверть яри. После просеете от полученной мякины. Ее вновь в дело пустите.

На некоторое время остановился, соображая, что еще сделать нужно.

– Вот зерно надо будет уже вновь испытать, сколько потребно куда засыпать. Токмо сразу ложите поменьше, зелье шибко мощней выйти должно. Сколько сейчас-то идет?

– Чтоб выстрелить сорокасемифунтовым ядром, потребно, почитай, зелья…

– Интересно… Хотя какая разница! В общем, спытаете все, а потом мне грамотку в Кремль пришлете, что да как. Сам приеду проверю, и не дай бог чего опять не сделаете!

Уезжал в Пушечный двор в расстроенных чувствах. Узнал, конечно, много всего для себя нового про порох, но каковы пройдохи! Государевы указы им побоку, сами де с усами, а малец побалуется, да забудет.

Вообще, сам бог велел искать среди зелейщиков будущих химиков. Их профессия располагает к поиску разных составов. Мозги им только вправить, и, думаю, делом займутся, а не только хлебное вино будут на полезную смесь переводить.

На Пушечном дворе уже знали о появлении государя поблизости и, видимо, готовились. Встретила нас весьма внушительная делегация. Только флагов и транспарантов не хватало, а так даже дорога подметена.