Время перемен

Ладно, вернемся на грешную землю. Потчевать меня собрались пирогами, да не теми, что в руку и вперед, а такими, что человек двадцать одним наедятся. Лотерея, однако! Всегда пробую угадать с чем, редко получается.

«Ну, допустим, сегодня рыбные».

Вроде что там такого особенного может быть, а поди ж ты! Начинка не рубилась, не клалась кусками, а пластовалась. Если японцы все сырым жрут, чтобы вкус сохранить, то здесь это умудрились сделать приготовив в русской печи. Тонкие пласты добавили начинке нежности, а тесто запечатало все внутри, не дав вырваться и улетучиться при томлении.

Более того, подозреваю, что оно само играет не последнюю роль во вкусовых качествах. Помнится, поленился идти в магазин купить замороженных дрожжей, а решил использовать для приготовления закваски сухие из пакетика, жутко шустрые. Через неделю понял, как ошибался, когда квас упорно получался ядовито горьким, а вовсе не кислым. Вот капиталюги, они этот штамм создали, чтобы тесто быстро поднималось, а не чтобы хлеб получался вкусным.

А тут даже не на дрожжах, потому только заводят больше двенадцати часов – специально выпытывал. М-да, там, в будущем, никто, конечно, так делать уже не будет. Вот и весь секрет утери русской кухни: быстрей-быстрей. Эти пироги даже выпечкой язык не поворачивается назвать. Эффект такой же, если сравнивать фуагра с утиной печенью.

– Пироги с колбасой! – объявили громко, когда блюда с ними уже расставили по столу.

Вот те раз! Я чуть не заржал, но быстро понял неуместность такой реакции. Получилось чуть ли не из «Ивана Васильевича»: «Икра красная, икра черная, и, – с пиететом, – икра заморская, баклажанная!» Это там, в будущем, это ерунда, а здесь продукт новый, модный, да и не из дешевых, по большей части. Хотя торгаши во все времена одинаковые: появляться стали предложения и нижней ценовой категории, для более полного удовлетворения спросу. А то, что химии еще нет и ничем не замаскировать изменение вкуса, так это ерунда.

Естественно, вопросительно стрельнул взглядом на один пирог.

– Это, государь, с вареной колбасой, чесночком и сыром!

– А этот? – не удержавшись, спросил вслух и ткнул в его сторону пальцем.

– С копченой, а также солеными огурчиками и грибочками!

Перст неумолимо переместился к следующему.

– С запеченной, облитой сметаной и посыпанной хреном!

Но этот увлекательный процесс был бесцеремонно прерван. Ну не то чтобы, но в приоткрывшуюся дверь просунулась голова Прохора, что, естественно, сбило настрой.

«Господи, что там произошло?!» Не просто так эта мысль мелькнула. Там бы, в будущем, произойдет такое явление в момент государевой трапезы, то это означало бы, что как минимум ядерная война началась и срочно нужно бежать к чемоданчику. «Его же жена убьет! Видать, что-то действительно серьезное!»

– Говори! – обратился я наконец к своему няньке, остановив бешеный бег мыслей.

И правда, чего гадать, проще узнать.

– К вам, государь, ваши дядюшки.

– Тьфу, и ты из-за этого… – но на полуслове я остановился.

«Стоп, это же князья Юрий и Михайло Васильевичи, но им-то чего надо?!» – удивился я мысленно.

Мне они оба не нравились. Первый был думским боярином, неплохо он на той истории с выходом Бельского поднялся. Второй оказался куда ловчей и получил знатный сан конюшего. Припал, что называется, к колодцу. Великокняжеские конюшни были огромны, и потому мимо конюшего проходили огромные материальные и денежные средства. По их величине уступали лишь казне, а по бесконтрольности и невозможности все точно учесть оставляли далеко позади всех. Мир, как говорится, не без добрых людей. Мне уже рассказали, как ручеек, и немаленький, прилипает к его загребущим ручонкам.

Эта парочка напоминала голодных мух, и я никак от этой ассоциации отделаться не мог. Послал же бог родственников! Может, это и наветы завистников, но зачем тогда такая ожесточенная борьба вокруг этой должности? Видать, вкусна в том колодце водица, вот и рвутся. Да и доступ к моему телу получат прямой, а там, глядишь, и еще каких плюшек перепадет, даже возможность пристроить детей и родственников поближе к власти немалого стоит.

– Пропусти! – прозвучала просьба к Прохору.

Дверь-то была открытой, вот и услышал. Судя по голосу, Михайло.

«Хм. Не захотел ссориться, понимает, что тот куда ближе ко мне и за него могу кого хочешь в элитную тюрьму направить, для вправления мозгов», – успела сформироваться мысль.

Он же, пользуясь своим положением и родственными отношениями, затащил ко мне в трапезную и своего брата Юрия, без моего дозволения, оттеснив-таки моего няньку. От такой наглости я аж прям опешил. Он что, забыл, кто он?! «Царский слуга», и не более! Взрослые люди, сами имеющие огромную власть, сопротивлялись тому, что должны прислуживать, тем более мне, ребенку. Только вот дети имеют странное свойство взрослеть, и почему-то они помнят все детские обиды.