Время перемен

Одной из целей Соединенных Штатов было постепенное вытеснение Великобритании с Ближнего Востока, поскольку активные действия британской дипломатии (как показал Суэцкий кризис) осложняли ближневосточную политику США. Однако, несмотря на подходящий, казалось, момент для того, чтобы окончательно взять на себя роль лидера западного мира на ближневосточной арене, Соединенные Штаты в конечном итоге были вынуждены признать за Великобританией «особые» интересы в регионе. В какой-то мере США были заинтересованы в восстановлении британских позиций в ряде стран региона, например в Ираке. Администрация Д. Эйзенхауэра признавала важность консультаций по вопросам ближневосточной политики с Великобританией, но при условии, чтобы это не выглядело как совместное планирование действий и руководство британскими политиками над менее искушенными в делах Ближнего Востока американскими коллегами[273]. Выдвижение новой американской инициативы в некоторой степени также было ответом на ожидания ряда стран региона, полагавших, что роль лидера западных стран в этом районе мира должны взять на себя США.

Соединенные Штаты сообщили о содержании доктрины своим союзникам по НАТО в конце декабря 1956 г. Возможности Великобритании как-то повлиять на курс ближневосточной политики США были ограничены тем, что по инициативе США были прекращены все контакты на официальном уровне между американскими и британскими политиками. Возросшая активность дипломатического корпуса Великобритании в странах «Северного Яруса», которая выражалась, в частности, в более частых встречах со своими американскими коллегами, свидетельствовала о попытках официального Лондона убедить Вашингтон в необходимости широкой поддержки организации Багдадского пакта. Отсутствие обмена информацией между Вашингтоном и Лондоном объяснялось и характером американо-британских отношений непосредственно после окончания агрессии против Египта. Помимо недовольства действиями своего основного союзника США рассчитывали на скорейший вывод английских, французских и израильских войск из Египта, что позволило бы приступить к реализации новой ближневосточной инициативы Вашингтона.

В это же время, поддерживая главу казначейства Г. Макмиллана, США стали активно влиять на политическую борьбу за пост премьер-министра Великобритании. На выбор Вашингтона повлияли взгляды Г. Макмиллана на внешнюю политику своей страны, особое место в которой он отводил укреплению британо-американских отношений. Определенную роль сыграли также личные связи главы британского казначейства с американским руководством и происхождение Макмиллана – его мать была американкой[274].

Большое значение президент Эйзенхауэр придавал предварительным консультациям с лидерами конгресса. По воспоминаниям руководителя аппарата Белого дома Ш. Адамса, президент Эйзенхауэр планировал провести встречу с лидерами республиканской партии 31 декабря 1956 г., а на следующий день – объединенное совещание с лидерами обеих фракций в сенате. План проведения этих встреч и материалы Госдепартамента о готовившейся к выдвижению внешнеполитической доктрине были опубликованы в прессе, о чем в своих мемуарах рассказывает глава президентского протокола Ш. Адамс. Это вызвало острую реакцию некоторых лидеров Конгресса, ибо в глазах общественности они выглядели как марионетки президента, которых вызывают «на ковер» для раздачи им указаний[275].

Вопреки картине, представленной в прессе, встреча с 30-ю видными конгрессменами, состоявшаяся уже 1 января 1957 г., не стала для Д. Эйзенхауэра и Дж. Ф. Даллеса «легкой прогулкой». Так, сенатор А. Смит отметил, что оказание военной помощи странам региона в обход ООН вызовет недовольство мирового сообщества и побудит СССР к ответным мерам, что еще больше обострит международную обстановку. Член палаты представителей Д. МакКормак выразил недоумение относительно запрашиваемых администрацией у конгресса дополнительных полномочий, ведь у президента как верховного главнокомандующего вооруженными силами страны их и так достаточно для защиты безопасности США и их союзников[276].

Несмотря на отсутствие абсолютной поддержки со стороны лидеров демократического большинства, Д. Эйзенхауэр выступил 5 января 1957 г. перед объединенной сессией обеих палат конгресса. Описав сложившуюся ситуацию в регионе Ближнего Востока после Суэцкого кризиса, президент США заявил о стремлении «правительства России заполнить “вакуум силы” в регионе». «Принимая во внимание широко известную цель мирового коммунизма, легко понять, – заявил Д. Эйзенхауэр, – что она стремится к господству и на Ближнем Востоке»[277].