Время перемен

Британские и американские спецслужбы продолжали разрабатывать планы физического устранения Г. А. Насера и после тройственной агрессии. В качестве преемника египетского лидера в Лондоне рассматривали А. аль-Магарагхи – бывшего министра внутренних дел в королевском правительстве Египта, который после революции 1952 г. преподавал геологию в университете аль-Ажара. Однако фигура аль-Магарагхи не устраивала США, поскольку у него не было существенной поддержки в египетской армии, и по своим политическим взглядам он, скорее, ориентировался на Великобританию, чем на Соединенные Штаты. Как отмечалось в специальном меморандуме Госдепартамента, «было бы ошибочно считать, что правительство Насера можно легко свергнуть и тут же заменить на стабильное и дружественное к Западу правительство». В Вашингтоне планировали перенести внимание разведывательных и специальных служб на государства, где позиции президента Египта были наиболее сильными, – Сирию и Иорданию. В связи с этим неофициальную ближневосточную штаб-квартиру ЦРУ было решено переместить из Каира в Бейрут[310].

Помимо расхождений с Вашингтоном по вопросу о времени и целесообразности проведения тайной операции по свержению Г. А. Насера у Лондона было свое видение противовеса влиянию египетского президента в арабском мире. Правительство Г. Макмиллана скептически относилось к американской идее поддержки главы Саудовской Аравии короля Сауда. Британские эксперты небезосновательно указывали, что саудовский монарх не только не обладал качествами, необходимыми для его новой роли, но и слабо контролировал положение дел даже в своем государстве. До Суэцкого кризиса Великобритания считала, что странам Запада следовало бы сделать ставку на премьер-министра Ирака Нури Саида. Выбор Лондона был обусловлен собственными экономическими и стратегическими соображениями, а также пробританскими взглядами этого политика. Однако после военных действий сил трехсторонней коалиции против Египта в 1956 г. позиции главы иракского правительства внутри страны и за ее пределами значительно пошатнулись. В Лондоне не исключали возможность государственного переворота в Багдаде и как следствие этого – выхода Ирака из Багдадского пакта[311]. В этих условиях Нури Сайд вынужден был показать независимость иракской внешней политики от действий Англии, заявив о необходимости временно ограничить совещание членов организации Багдадского пакта только мусульманскими странами. Этот шаг явно был направлен и против Израиля.

Подогревание антиизраильских настроений на Ближнем и Среднем Востоке было негативно встречено в Вашингтоне, где опасались, что вполне прогнозируемая активизация сионистского лобби может отрицательно сказаться на отношении к «доктрине Эйзенхауэра» в конгрессе. В то же время Соединенные Штаты поспешили воспользоваться стремлением иракского лидера поправить свой престиж в арабском мире для того, чтобы добиться политической изоляции Египта. Наиболее оптимальный выход виделся американскому руководству в сближении Ирака с Саудовской Аравией. Предпосылкой к примирению прежде непримиримых династий Саудитов и Хашимитов, правящих в Эр-Рияде и Багдаде соответственно, стало ухудшение отношений Саудовской Аравии и Египта. Король Сауд опасался панарабистских устремлений Г. А. Насера, и американские дипломаты и разведчики тщательно укрепляли эти его опасения.

Первым шагом на пути к сближению Багдада и Эр-Рияда стал визит в Саудовскую Аравию посла Ирака в Великобритании А. Заяда. В ходе этого визита удалось достичь некоторого совпадения интересов двух крупнейших арабских стран, которое выражалось в неприятии действий Г. А. Насера. Следующая важная встреча произошла 6–7 февраля 1957 г. в Вашингтоне, куда прибыли король Сауд и наследный принц Ирака А. Иллах. В результате этой встречи Эр-Рияд занял более примирительную позицию в отношении Багдадского пакта. Король Сауд также положительно оценил «доктрину Эйзенхауэра» и выразил готовность продлить еще на пять лет соглашение о базе ВВС США в Дахране.

Переключение внимания американской дипломатии с Египта на Саудовскую Аравию означало, что в Вашингтоне пришли к выводу, ставшему уже правилом для Великобритании, – наилучшими проводниками интересов Запада на Ближнем и Среднем Востоке являются консервативные монархические режимы. Влиятельный американский дипломат Л. Гендерсон, например, считал, что поддержка лидеров либерально-националистического толка зачастую ошибочна и крайне опасна[312].

Но даже на фоне очевидного выбора в пользу монархических режимов Вашингтон все-таки рисковал запутаться в хитросплетениях арабской политики. Так, на пути в Вашингтон король Сауд сделал посадку в Каире, где у трапа самолета под вспышками фотокамер горячо приветствовал главного арабского националиста Г. А. Насера. Была ли это дипломатическая игра или демонстрация арабского единства, но в Вашингтоне понимали, что диалог с королем Саудом не будет легким делом.