Время Перемен

Тром ничего не мог придумать: у них было всё, чего может желать воин Горной Страны:

— Не знаю. Давай в Рудне решим. Ну, спорим? Я сдохну скоро от скуки в этой телеге!

— Как скажешь, вождь. Откуда начинать?

— Отсюда, — он слез с телеги и прошёл в чащу. Пригнулся.

Марк тоже крался где-то сбоку.

«Вся штука в том, чтобы не идти слишком быстро и быть поближе к земле, или ползти». Потихоньку, выбирая, куда ступить и вглядываясь в заросли, Тром приближался к ручью. Ветка больно уколола шрам на руке, про который он уже и думать забыл. Так больно, что он едва сдержал крик. Марк подевался куда-то. Ещё десятка три шагов. Медленно. Ручей совсем близко. Он осторожно выглянул из-за кустов на холмике: вон она, девка, моется. А рядом, за поваленным стволом, лежит Марк, смотрит на него, палец к губам приложил. Тром обошёл холмик и подполз к Марку.

«Пропасть, он первый. Ближе не подобраться».

— Эй, вождь, давай шуганём её, а? — шепнул Марк на ухо.

— Просто выскочим с криком, или ты придумал что-то поинтереснее?

Раздался плеск, будто ударили рукой по воде, и голос Изергиль:

— Вот доска! Ни сисек, ни задницы! Ну кому я такая нужна? И от крапивы твоей, бабуля, толку никакого — телегу уже съела, а ни чуточки не выросли!

Тром не выдержал и согнулся пополам от хохота. Марк рядом тоже давился смехом:

— Крапива не помогает, так, может, тебе борщевик попробовать? Тоже щипет.

Девка ничего не ответила, только молча смотрела, а из глаз катились слёзы. Странно, но Трому быстро надоело над ней хохотать:

— Пойдём, Марк, ты выиграл.

Они уже развернулись в сторону дороги, но Изергиль подала голос:

— Вождь, пожалуйста, не говорите никому.

— Не буду, — согласился Тром. Он никогда не любил мучить побеждённых.

А в лагере пахло едой: холуи варили добытого барсука на огне, охотники свежевали козлёнка.

Один неловко развернулся и задел плечом воина, отчего тут же получил довольно сильную оплеуху:

— Смотри куда прёшь, сброд!

В общем, всё было как обычно. Живот заурчал от запахов, и Тром ещё раз порадовался, что не родился охотником.

На следующий день отряд опять вышел вовремя. Тронулись повозки, люди, лошади, а Изергиль тяжело хромала рядом с его телегой.

«Говорил же ей, живого места не будет».

Через пять минут она стала отставать. Люди оборачивались и ждали.

— Э! — крикнул Тром, — Полезай-ка в телегу!

— Ничего, вождь, я дойду.

— Полезай, говорю, дружина еле плетётся из-за тебя.

Она схватилась за борт, кряхтя перевалилась, уселась и с облегчением выдохнула.

— То-то, — Тром бросил ей шкуру, — Постели. На голых досках долго не пролежишь.

Телега мерно покачивалась на кочках, Марк ехал рядом:

— Дружище, скоро начнутся приграничные посты, нужно бы их проверить.

— Я тоже об этом думал, но как быть с проклятой раной? Они почти все в глуши, или на крутых горных тропах…

— Твоя правда, придётся мне. А тот, что на торговом тракте, проверим вместе. Уговорились?

— Угу, так и сделаем. Бери с собой одного десятника и пятерых бойцов.

— Вообще парочки хватило бы.

— Бери, бери. Для веса. Ты воин не из последних, к тому же от моего имени идёшь.

Марк кивнул.

— С дороги! — воин впереди грубо толкнул охотника в кусты. Тот же воин и тот же охотник. Тром насторожился.

— Уже не первый раз сегодня, — заметил Марк.

— Эй, Гвихренн! — заорал вождь, — Заканчивай с этим!

Воин повернулся к ним:

— С чем, вождь?

— Ты сам отлично знаешь, медведь тя дери! Что, решил забить бедолагу до смерти? Один раз вчера треснул и хватит! Мы не низинники, чтобы сечь своих ни за что ни про что. Если он охотиться не сможет, ты вместо него пойдёшь. Уяснил?

— Да, да, вождь. Понял, понял, — боец примирительно выставил руки вперёд. Тром кивнул, заметил удивлённый взгляд Изергиль. И мельком, краем глаза — как воин злобно смотрит на охотника.

«Пока этот бедолага с моей дружиной, его никто не тронет, но Гвихренн затаил злобу. Мелочный человечишка, хоть и воин. Поэтому никогда не быть ему вождём».

Марк убежал в лес проверять первый пост, а Тром вылез из телеги. В этот раз получилось пройти вдвое больше, пока нога совсем не заболела.

Ещё пара перевалов, и дорога сливалась с торговым трактом. Направо — Западная Рудня в трёх днях пути, налево, близко — главная застава на тракте. Долг вождя — убедиться, что застава неприступна. Тром перебирал в уме, что именно нужно проверить.

Пока они шли до развилки, Марк пару раз показывался на дороге и снова исчезал в лесу.

Отряд не спеша повернул к заставе. Первый, кто увидел их обоз, отсалютовал, три раза ударив мечом по щиту:

— Это новый вождь, Тром Быстрый!

Все, кто был на заставе, принялись бить по щитам. «Вождь, вождь, новый вождь, смотрите!» — раздавался гомон вокруг. Гордость не позволила ему ехать, как мешок репы в телеге — он входил в заставу на ногах.

Навстречу вышел небольшого роста человек со знаком первой сотни на плече. Гораздо старше Трома, подтянутый и крепкий. И почти весь седой.

— Цвейг Цикада, — протянул он руку.

— Наслышан, сотник… Мне, как я смотрю, уже поздно называть себя.

— Блоха меня разруби, это там не один ли из близнецов? — улыбнулся седой сотник.

— Да, он самый. Прохвост Ялло.