Время Перемен

— А у них там всё время лето, вот они и загорели до черноты!

На лице у воина отразилось понимание:

— Вот оно как. Слыхали, дети? — громила улыбнулся.

— Как же там всё время лето?

— И снега не выпадает?

— Дома топить не нужно? Зачем тогда дрова?

— А кто у них там вожди?

— Туда далеко идти?

Вопросы сыпались со всех сторон. Александр улыбнулся и кивнул Марку:

— Извини, сотник, мне пора. Но ты меня удивил. Молодец, что к детям приходишь, они пример с тебя берут.

В дверь вошёл крепыш Ялло:

— Марк, вождь сказал взять воинов и перетащить золото к нам в барак…

— Добро. Скажи, соберу ребят и сразу к нему.

Александр вышел наружу. Ялло окликнул его:

— В карьер к вождю?

— Да.

— Я дорогу короткую знаю. Пойдём, провожу.

Древний шёл за десятником по проулкам меж каменных домов. Кажется, так действительно можно было срезать путь.

— Марк часто навещает детей?

— Да, каждый раз, когда приходим в город. Он детей любит, это все знают. Лишней оплеухи малому никто не даст, если Марк рядом. Боятся.

— Что, заступается?

— Было пару раз. С тех пор никто проверять не хочет.

Древний попрощался с десятником и вернулся в очередь. Им оставалось немного — они уже видели, как идёт торговля внизу, возле шахт. Тром-бородач восседал на массивном деревянном кресле и свысока, надменно разговаривал с торговцем. Хоть слов отсюда было не разобрать, осанка и жесты выдавали пренебрежение вождя.

В громадные весы насыпали руды, записывали и ссыпали в телеги.

Приближался их черёд. Очередной караван из четырёх телег двинулся обратно, гружёный рудой. Торговцы подталкивали телеги в гору, чтобы облегчить работу лошадям.

«Хоть бы дорогу серпантином проложили: лошади в такую крутую гору могут и не потянуть. Конь оступится, телега вниз покатится, тогда что?»

Один из торговцев окликнул тех, кто толкал телегу:

— Как вождь сегодня, сильно лютует?

— Дерёт как липку… Этот, небось, и из камня пару капель выжмет, коли нужда будет.

Вождь поставил аж триста медяков за тонну, но никто без руды не уходил.

«Ой, бедные вы бедные. Продавать будете, три конца возьмёте с этой руды, а то и больше, а причитают тут…»

Ещё пол часа, и настала их очередь. Тром весело приветствовал его криком:

— Ха, да вот же он! Ну подходи давай! Среди трусов да слабаков хоть один крепкий муж — и то хорошо!

— Спасибо, вождь, за доброе слово.

— Рёбра-то не болят после утренней забавы?

— Вовсе нет. Здорово размялись, но в следующий раз я подготовлюсь, и тебе несдобровать, вождь! — древний картинно выпятил грудь колесом, выставил правую ногу вперёд и задрал подбородок вверх.

Люди вокруг — и горцы, и торговцы — уставились на него: кто это так дерзок с лучшим поединщиком?

Александр смотрел на Трома и улыбался. Оба понимали, как нелепо это звучит.

Бородач расхохотался раскатистым медвежьим басом. Он чуть ли не подпрыгивал на стуле, сотрясаясь от смеха.

— Тебе придётся поторопиться, не то я помру от скуки с этими торгашами! Напомни, сколько ты хочешь забрать?

— Семь телег. По две кучи с весов в каждую должно влезть.

— Холуи, грузите! Да чтоб точно всё!

Люди принялись спешно забрасывать весы из кучи рядом, пока чаша не перевесила груз с другой стороны. Тогда один из холуёв подал знак вознице, чтобы тот подогнал телегу.

— Триста медяков за кучу, древний. Как тебя, кстати, звать? Забыл…

— Александр.

— Марк, Александр, Изергиль… Меня окружают красивые имена, а, Реко? — обратился вождь к крепышу рядом.

Тот крякнул что-то непонятное, но явно подтверждающее.

— Стой, — Тром дёрнулся в кресле, будто внезапно что-то вспомнил, — Тебе по сто пятьдесят тонну отдадим, — улыбка озарила его лицо, — А этим, — он указал на очередь, — Буду по триста пятьдесят продавать!

Торговец, что был за ними, раскрыл рот, как рыба, выброшенная на берег, но так ничего и не сказал. Лишь сгорбил плечи, разочарованно выдохнув.

— Ты видел его рожу, древний? Клянусь, ради этого стоит подымать цену на каждом следующем сквалыге! Кстати, не хочешь распить с нами тот бочонок сегодня вечером?

— Я благодарен за приглашение, вождь. И рад был бы погостить, но меня ждёт отряд внизу. И припасы у них не бесконечные. А ты сам знаешь — плох тот командир, что не думает о своих бойцах.

— Твоя правда. Раз так, поспешай. Но через год жду в гости.

Холуи почти закончили грузить, осталась одна телега. Александр отсчитал двадцать один золотой и подошёл к вождю, протягивая деньги:

— Через год непременно. Скажу своим больше еды взять.

Он пожал руки Трому и Реко, дождался, пока холуи закончат, и дал знак каравану. Он уже прилично отошел, когда услышал, как Тром спрашивает следующего:

— Сколько ты хочешь увести, бедолага?

…

«Цвик… цвик… цвик» — мерно скрипело колесо фургона.

«Раз пять уже смазывали, всё без толку. Нужно показать мастеру, как доберёмся до города».

Его караван покинул Горную страну несколько дней назад и сейчас неспешно пылил по равнине. То не была пустыня или степь — благодатный, цветущий край с плодородной землёй, реками и лесами.