Время перемен

– Знаешь, ведь когда ты пришел в конюшню, я пряталась в деннике у Восторга. Присела на четвереньки и укрылась за ведром для воды. А когда встала, прядь волос застряла между ведром и ручкой.

Некоторое время Дэн молча смотрит на меня, а затем забирает кольцо, которое я держу между большим и указательным пальцем.

От неожиданности у меня отвисает нижняя челюсть.

А Дэн встает и направляется в сторону ванной.

Сижу неподвижно убитая горем. Дар речи меня окончательно покинул. Понимаю, что вела себя как неисправимая идиотка. Но все равно, не собирается же Дэн смыть кольцо с бриллиантом в унитаз? В конце концов, он же не сумасшедший!

– Дэн! – скулю я с кровати. По лицу снова катятся градом слезы.

Дэн закрывает дверь и включает сушилку. Но ее шум не заглушает странные звуки. Шум текущей из крана воды, непонятное шуршание. Неужели Дэн решил почистить зубы и хочет сразить меня наповал свежим дыханием?

Наконец открывается дверь ванной, и на пороге появляется Дэн. Склонив голову набок, он сверлит меня взглядом.

– Дэн, ох, Дэн…, – в отчаянии мямлю я.

– Тише, помолчи. – Он проходит через комнату и останавливается возле кровати. – Через минуту можешь болтать сколько угодно, но только не сейчас. Помолчи. Я запрещаю тебе говорить.

Покорно закрываю рот.

Дэн присаживается на покрывало рядом со мной и берет за руку. Сам он держит в правой руке кольцо со сверкающим бриллиантом.

– Аннемари, – говорит Дэн, глядя мне в глаза. – Окажи мне великую честь и стань…

Не дождавшись конца торжественной речи, хватаю его голову и целую в губы.

Ведь говорить Дэн мне запретил.

* * *

Чувствую себя виноватой за радость и за любовь, которой мы исступленно занимаемся с Дэном. Наше счастье никак не вяжется с ужасом и горем, заполнившим мою душу в последние два дня. Но я понимаю, что горе никуда не ушло, оно здесь, рядом. А наша с Дэном любовь прозвучала жизнеутверждающей нотой. Стала проблеском света во мраке, окутавшем наши сердца.

– Нужно возвращаться в больницу, – неожиданно заявляю я и начинаю торопливо одеваться.

– Конечно, пойдем.

Натягиваю бюстгальтер и нижнее белье.

– Но сначала надо заглянуть ко мне в номер и посмотреть, нет ли сообщения от Лоренса.

Дэн молча кивает. Наконец мы оба одеты, и Дэн открывает передо мной дверь.

Мы заходим ко мне в номер и видим, что телефон мигает красным огоньком.

– Господи, сообщение! – Я стремительно бросаюсь к аппарату и топчусь на месте. – Черт возьми, как принять сообщение? Я ничего не соображаю. Дэн, ради бога, помоги разобраться!

Дэн подходит к стоящему между кроватями столику и забирает у меня из рук трубку.

– Дэн, подожди!

Он застывает на месте в ожидании объяснений, но поскольку я молчу, Дэн переспрашивает:

– В чем дело?

– Не пойму, хочется ли мне узнать, что сообщает Лоренс.

– Почему?

– Потому что я устала от всей этой возни вокруг Джереми и боюсь очередных новых решений. Просто мне нужен этот мальчик. Пойми, мне нужен не просто ребенок, а именно он, Джереми.

Дэн кивает и, глянув на клавиатуру, нажимает одну из кнопок, а потом передает мне трубку.

– Аннемари, это Лоренс. Я получил копии завещаний Роджера и Сони. Они не назначили опекуна Джереми, но отдали четкие распоряжения относительно своих похорон. Они хотят, чтобы их тела кремировали, а пепел захоронили вместе с прахом родителей Роджера.

Сообщение Лоренса отзывается болью в сердце. Ведь именно по поводу похорон и произошел один из наших самых жарких споров с Роджером. Хоть я и не считаю себя ревностной католичкой, но все же родилась в католической семье, а потому считаю, что мое тело должно быть предано освященной земле. Понимаете, на случай, если загробная жизнь действительно существует. В тот раз победу одержал Роджер, главным образом потому, что я не могла противопоставить ему серьезных аргументов. Всю нашу совместную жизнь я проповедовала теорию, что после смерти человек уходит в никуда, к тому же у моей семьи даже нет собственного участка на кладбище… Тем не менее кто знает?

Какие огромные перемены произошли с тех пор! И все-таки Роджер остался верен себе. Ясно вижу перед глазами оставшуюся неизменной часть завещания, в которой заклеено имя бывшей жены и вписано имя новой супруги.

– Душеприказчика зовут Терри Хэтчет. Мы с Роджером играем с ним в гольф…

Боже мой, Лоренс по-прежнему говорит о Роджере как о живом.

– Я переговорил с ним по телефону. Поскольку Роджер оставил конкретные распоряжения относительно похорон, а Терри является душеприказчиком, именно он займется приготовлениями и обо всем позаботится. Хотя, если хочешь, можешь тоже принять участие. Теперь о судьбе малыша. На данный момент ничего нового сообщить не могу, но Терри сейчас занимается его делом. А я тем временем рассматриваю и другие пути. Скоро выйду на связь, но если в течение двух часов от меня не будет известий, звони сама. Так что крепись, Аннемари. Господи, чуть не забыл! Терри помимо прочего является федеральным судьей. Возможно, это пригодится.