Время Перемен (СИ)

Сигизмунд послушно выполнил команды и застыл. Де Сарвуазье казалось, он сейчас упадёт, так неуверенно стоял этот единственный, кто согласился быть его секундантом.

— Знаете, друг мой, пожалуй, вы правы: оно того не стоит. Поскачу к Антуану и улажу всё дело миром. Раз он такой грубиян, пусть пьёт в одиночку, вот и всё, — весело сказал Жерар.

— Правда? Это было бы замечательно: худой мир всегда лучше хорошей войны, — сосед так и застыл в позиции, провожая взглядом друга, отвязывающего коня и взбирающегося в седло.

Удар вожжами, шпоры, и он унёсся обратно по дороге, уже чуть спокойнее рассуждая: «И правильно я его не взял, лучше уж выйду один. Случись ему драться — это верная смерть. Если де Бризи дорога честь, сразится со мной без секундантов».

Солнце поднималось всё выше и обещало знойный день. Предстояло сделать ещё кучу вещей сегодня: проверить оружие и одежду, выспаться, не переесть, не перетренироваться, каким-то образом успокоиться и одному добраться до места.

***

Назойливое солнце грозило пропечь Рода, что баранью ногу на углях. Он благодарил судьбу за простую одежду. Доспех носить больше не нужно: даже через столько лет старый слуга отлично помнил, каково это — стоять под таким же солнцем и потеть в шлеме, кольчуге, поддоспешнике, исподнем, с кучей навьюченного на себя оружия среди таких же, как и он, ждущих боя. Не спеша отхлебнув воды из фляги, Род продолжил смотреть, как молодой господин ужом вертится на лужайке.

«Всё неймётся ему. Лучше успокоился бы, или в дом пошёл, не то пересохнет до боя».

Старый слуга чуть подвинулся на лавке, чтобы тень от бани хоть немного прикрывала спину. Минуту спустя рядом тяжело опустился Людвиг, снял было простую крестьянскую шапку, но, обнаружив, что солнце светит прямо в темечко, надел вновь, упёр локти в колени и шумно выдохнул.

Род дал ему немного отдышаться и начал спрашивать:

— Рассказывай, что узнал?

— Лис, тебя, как всегда, не обманешь. Этот де Бризи действительно упражнялся вчера и сегодня, но с арбалетом, представляешь? Я сначала не понял: дуэль же на клинках. А потом меня как по голове огрели! — чуть громче, чем нужно, воскликнул Людвиг.

— Тише. У землемера был? — Род продолжал смотреть на лужайку, не проявляя эмоций.

— Не стал с ним разговаривать. Понимаешь, как увидел, сразу чуйка сработала: нельзя.

Слуга требовательно глянул, крестьянин поспешил разъяснить:

— Но заприметил я один трактир, где землемер этот завсегда ошивался, дай думаю, зайду, вдруг чего узнаю? И верно — разговорил пьянчугу одного, так он мне поведал, что шептался о чём-то благородный с землемером. Не раз шептался. По описанию — точно де Бризи. И трактирщик подтвердил после. Поиздержался я, Лис. Последние гроши потратил, на что теперь жить? — он театрально снял шапку и посмотрел в небо, будто хотел найти там ответ.

— С грошами завтра решим, понял? Небось, протянешь до утра-то, не помрёшь с голодухи. А с трактиром ты это хорошо придумал, хитро. Дуй отсюда, завтра к обеду найди меня.

Крестьянин ушёл. Чуть погодя и Род поднялся с места, зашагал к конюшне. Один из конюхов, Жюльен, сидел внутри и вычёсывал лошадь. Конюх услышал шаги и оглянулся на подошедшего слугу, продемонстрировав страшный оскал: половины зубов у него не хватало, а челюсть сильно искалечили, смяли, и срослась она как попало. Зато рука была тверда. И ещё он уважал Лиса, как любой брат-солдат уважает товарища по оружию.

— Всё подтвердилось, Жюльен. Ты готов?

Конюх ответил, с трудом двигая челюстью, немного присвистывая и произнося слова, будто одновременно жевал:

— Угу. Ты обещал. Нагрудник и топор. Где они?

— Ближе к ночи, сейчас особо не суетись. Напарник-то твой где? Хочу и его предупредить.

— Харт? Сам как думаешь?

— Опять в другую деревню умотал? Или в сарае развлекается?

— Нет. Новое место. У ручья. Рядом с опушкой. В кустах, — он говорил с паузами. Больше двух слов подряд давались ему тяжело.

— Я туда, вечером буду здесь.

Конюх кивнул и продолжил, а Род отправился к ручью.

Природа там звенела: отзвуки лесного зверья, журчание ручейка, бзыканье насекомых. Благодатный уголок — и вода рядом, и тень, и солнца хватает. Сорняков и колючек не видать, скот опушку не топчет. В общем, хорошее место выбрал Харт.

Чуть поодаль от ручья заросли кустов, там он конюха и нашёл: бабий смех указал. Не продираясь сквозь бурелом, старый слуга крикнул:

— Харт!

Сначала девица порскнула куропаткой в сторону леса, прижимая к себе одежду, парень же вышел не спеша — с перекинутой через плечо рубахой он на ходу подвязывал штаны.

«Не красавец, но что-то в нём есть наглое, волчье, отчего бабы хороводы вокруг водят» — какой уже раз заметил Род.

— Опять я тебе в палки-дырки наиграться не даю?

— Да ничё, — беззлобно, весело ответил конюх, — Успею ещё.

— К дочери моей не смей подходить! Корень выкорчую вместе с клубнями, понял?

— Не горячись, старый Лис, баб в округе полно, твоих не трону: дружба она на то и дружба — пиво вместе, бабы врозь.

— Смотри у меня, бык-семенник!

— Зачем пришёл, старик? Выгорело дельце? Идём ночью?