Время перемен. Том 2 (СИ)

Старый слуга его облачился в латы и напоминал теперь старого сержанта, каким и был когда-то. Сейчас он не отходил далеко от своего господина.

— Разрешите один пристрелочный, господин капитан? — Тиль целился в разваленные опоры моста из незаряженного арбалета.

— Давай.

Сержант взвёл тетиву рычагом, сначала уперев оружие в землю, аккуратно наложил стрелу и прицелился в балку у дальнего берега. До неё было, наверное, шагов шестьдесят. Тренькнула тетива. Жерар услышал приглушённый шумом воды удар стрелы.

— На дальние балки полчеловека выше надо брать, чтоб в цель попасть, — подытожил Тиль.

— Все слышали? — прогремел капитан.

Стрелки закивали.

Затем дядя посмотрел на его слугу:

— Раньше ты изрядно стрелял. Не желаешь присоединиться к забаве?

— Если господин позволит.

— Охотно посмотрю.

Жерар тут же припомнил, как его слуга застрелил де Бризи и компанию тогда, в лесу. Видно, он был изрядным воякой, раз даже дядя так хорошо его помнил.

— Тиль, отправь за арбалетом кого помоложе, — распорядился капитан.

Один из солдат убежал в сторону холма.

Всего, вместе с Родом, получалось семь стрелков. Ещё восемь человек нужны были для того, чтобы таскать тяжеленный мантелёт и вовремя открывать смотровые щели в нём. Двое офицеров — Люк и Жерар, руководили группой.

Молодой граф стал вспоминать прекрасные глаза Элизы, бал у Истера и званый ужин, дам, занятия, друзей детства, и не заметил, как из-за горизонта показались первые конники.

— Идут, — сурово констатировал один из стрелков.

Вслед за всадниками из-за холма появились пешие, и огромная их колонна стала вытягиваться вдоль реки со всеми своими многочисленными телегами, требушетами и катапультами. Еретики очень сильно походили на их собственную армию, только ваффенроки у офицеров, кто надевал их поверх доспеха, были другой расцветки. И знамя — красный человек с мечом, таким же красным, поднятым над головой, и красным же щитом в другой руке.

Они шли так буднично, что у Жерара невольно вырвалось:

— Эти еретики что, просто пройдут мимо нас?

— Не волнуйся, не пройдут, — ответил дядя Люк.

А колонна всё тянулась и тянулась, и прошёл, наверное, час, прежде чем она остановилась. Жерар заметил верховую группу, подобравшуюся ближе к мосту и что-то обсуждающую. Человек пятнадцать, явно офицеры. Один из них указывал рукой на реку, холм, мост и говорил, другие изредка кивали.

— Такие спокойные, будто дом собираются строить, а не в атаку идти, — заметил граф.

— Думаешь, наши бы по-другому себя вели? — пожал плечами капитан, — Чего дёргаться раньше времени? Дальше они наблюдали обычное копошение при развёртывании военного лагеря, пока в сторону моста не выдвинулся отряд человек в двадцать пять.

— Вот и нам работа, — Тиль ухмыльнулся в смотровое окно мантелёта и снял арбалет со спины.

Другой солдат наложил стрелу, зарядил и облокотил тяжёлый арбалет на окно.

— Не зацеливайтесь пока, парни, пусть поближе подойдут, — заметил всё тот же Тиль.

— Верно, — поддержал капитан, — Ты, сержант, командуй парадом этим дальше, а я вмешаюсь, если нужда будет.

— Сделаю в лучшем виде, господин капитан.

Жерар наклонился и прошептал дяде на ухо:

— Почему решили не командовать сами?

Капитан также шёпотом ответил:

— Этот солдат смыслит в стрельбе побольше моего, ни к чему мешать ему делать своё дело.

Еретики, тем временем, подошли к первым опорным балкам и пытались вытянуть брёвна, которые не унесло течением.

— Целься, — уверенно произнёс сержант, — Помним, ребята, упреждение полчеловека, стрелять без команды.

Семь стрел по очереди устремились в четверых еретиков, что подобрались ближе всех. Одна прошла мимо, ещё две со стуком воткнулись в опорные балки, две отлетели от врага, угодив в торс и ещё две попали — в ногу навылет и в лицо, прямо под шлем. Раненый в ногу вскрикнул и согнулся, затем, хромая, стал отходить, пока его не подхватили товарищи. Второй же упал лицом в воду.

— В ноги цельте, бригантины у них, — велел Тиль, накладывая очередную стрелу.

— Бригантины, значит? У нас, нехай, кольчуга, да нагрудник кожаный сержанту положен, — возмутился один солдат, но дела своего не бросил — как и все, зарядил, наложил, поставил и стал ждать.

— А ты воюй, солдатик, воюй, — ответил ему старый графский слуга, тоже приникший к смотровому окну.

Видно, офицеры их были не дураки, потому как не стали тратить ни стрел, ни людей, а сразу послали за осадной катапультой.

— Машинерию выводят, — скорчил недовольную гримасу Тиль.

— Ждём пока, — ответил капитан, — Как начнут заряжать, сматывай удочки.

И они подождали, пока машину подкатят, нацелят, закрепят и взведут, чтобы еретики не брали дерева раньше времени. Когда же артиллеристы кинулись к телеге со снарядами, дядя сказал:

— Отходим.

Когда катапульту полностью зарядили, они отошли шагов на пятьдесят, а еретики уже принялись шуровать под мостом. Этим манёвром удалось выгадать не больше часа, но капитан всё равно был доволен:

— Не твоя ли стрела, Лис, угодила тому вражине прямо в харю?

— Моя шальная, господин капитан.

— Стало быть, рука ещё крепка, даром что седой весь, а молодым пример. Даже Тилю, вон.

— Что теперь, дядя?