Время перемен. Том 2 (СИ)

Враг беспорядочно отступал. Да и не нужно было держать ряды — совсем редкие арбалетные выстрелы в спину не стоили того, чтобы терять драгоценное время, отступая в шеренгах. Далеко за линиями вражеских баталий, на небольшом возвышении возле моста, столпились группа вражеских офицеров. Главный из них — это было видно даже отсюда, за четыреста-пятьсот шагов, по красивому дорогому доспеху, яркому ваффенроку в алых, как их знамя, тонах — так вот, этот главный распекал на чём свет стоит одного из своих офицеров, руками и указывая на холм. Остальные офицеры отодвинулись от них, словно крики главного могли их поразить каким-либо образом.

— Командующий у них опытный, — отметил капитан, — В доспехах ходит. Знать, петух в задницу клевал, раз бережётся. Остальные, вон, в парадке половина. Дураки.

Неожиданно главный офицер вытащил меч из ножен и проткнул насквозь того, кого отчитывал. Жерар ошалело смотрел на происходящее: Они тут дуэли запрещают, за каждого офицера дрожат, а вражеский командир сам их режет.

— Дядя, зачем он это сделал?

— Ты не понял? Он должен был захватить больше лестниц, а не переправлять взвод через одну, как последний идиот. Но я бы просто надавал ему пощечин и посмотрел, как проявит себя потом.

Средь офицеров врага пошло волнение, а тот, кто только что заколол подчинённого, показал на другого, потом начал активно жестикулировать, тыча в холм и в отступающие ряды.

— Отребье послали, — заключил Франческо, — Проверить, как мы стоим.

— Глянь на его шлем, — ответил Пероль, указывая на труп, валяющийся вниз головой на склоне, — Не такое уж и отребье.

— Помогите, моя нога! — раздался тот же мальчишеские голосок, — Помогите!

— Жерар, заткни его, — неожиданно распорядился капитан.

— Тиль, иди разберись, — подхватил Леонардо.

— Нет! — оборвал капитан, — Лейтенант де Сарвуазье, спуститесь и добейте врага, немедленно.

Жерар медлил.

— Выполняйте приказ, лейтенант!

Он протолкался через солдат и осторожно шагнул на склон. Ноги были словно не свои. Мелкими шажками он спустился к раненому, изо всех сил сжимающему двумя руками левую ляжку. Бледное, молодое, испуганное лицо.

— Пощады…

Сущий ребёнок. Жерар колебался. Рука не могла сделать укол, просто не могла.

— Или ты его, или я тебя, — раздался сверху голос дяди.

Жерар оглянулся — сорок пар глаз из взвода Леонардо смотрели на него, и ещё многие — из соседних взводов. Он собрал всё своё мужество и проткнул молодому еретику шею насквозь. Полилась кровь. Юноша смотрел на него глазами, полными слёз. Жерар отвернулся и полез вверх. Дважды за спиной раздался стон.

«Что же ты так долго умираешь?» — подумал с горечью Жерар. Он чувствовал себя жестоко обманутым, поэтому, как только выбрался, спросил у дяди:

— Разве мы не берём пленных?

— Накой он нужен? Учись делать неприятную работу. Пригодится на войне. Лейтенанты, проверить личный состав, доложить! И пошлите стрелков собрать стрелы. Следующая волна будет круче.

Дядя и в этот раз оказался прав: простоватые шеренги уступили место отрядам получше, с прямоугольными щитами в первом ряду, протазанами, алебардами и длинными пиками посередине, и множеством коротких лестниц сзади. Они и шли по полю увереннее, и щитами прикрывались лучше.

— Рота, стрелять по лестничникам! — прозвучал приказ де Куберте.

Однако, щитовики умело прикрывали лестничников, по двое на человека.

— Отставить лестничников, бей копейщиков! — тут же исправился дядя.

Но у еретиков оставалось достаточно щитовиков, чтобы прикрывать терпеливо ожидающих копейщиков, и арбалетчики выбили лишь двоих, причём одного опять застрелил его старый слуга, на что капитан заметил:

— Один у моста, один тут, учись, сосунки, как ветераны стреляют! Сержант брал со мной Веряску и держал её пять дней. Смотрите, можно и в солдатах дожить до седин.

Люди в ответ заулюлюкали, радостно закричали и приготовились как следует встретить врага, неотступно подбирающегося ближе под прикрытием щитов. Взвод Леонардо бил по щитам, а копейщики врага пытались колоть снизу. Опасно, но пока никого не убили и не ранили.

— Жак, один крюком за щит, второй колет, забыл что-ль? — крикнул Род.

Сержант тут же последовал совету, зацепив крюком алебарды щит ближнего к нему врага, а солдат рядом с ним уколол открывшегося щитовика. Шапель хорошо держит удары сверху, но против тычка в открытое лицо, конечно, не спасёт, а щитовик никак не мог помешать. Лицо его превратилось в кровавое месиво, сам он отшатнулся, не дав копейщику сзади как следует нанести удар. В результате остриё копья угодило в насыпь, и стрела, метко пущенная из арбалета, попала копейщику точно в правый глаз.

— Действуй как Жак! — тут же подхватил капитан.

Стену щитов расшатывали крючьями, тянули, толкали, и их передний ряд не давал как следует стоять еретикам позади. Один, другой, третий получали удары и тычки алебардами, валясь на склон, но нападавшие не убегали. Копьё ранило одного солдата, кажется, из взвода Максимилиана, другой, что стоял рядом с Жаком, получил удар копьём в лицо по касательной и тут же отбежал сквозь свои ряды.