Время перемен

  Каменные бастионы крепости угрюмо взирали на заболоченные равнины. И казалось невероятным, что такая громада до сих пор не ушла в воняющую гнилью трясину. Кагорат всегда являлся форпостом западной части Глухих земель, оборонял Ольтанию от всей той пакости, что могла вылезти из топей в любой момент. Но твердыня стояла нерушимо на протяжении многих веков благодаря не только мастерству строителей, но и многочисленному гарнизону, что в любую минуту был готов сразиться с нечистью. Правда жилось здесь бравым воякам и их семьям невесело. Все, начиная от угрюмого пейзажа, удаленности от торговых трактов и заканчивая 'веселой живностью', что с завидной периодичностью штурмовала стены, не скрашивало быт. Поэтому наш приезд вызвал два ли не всенародное празднество. Жители высыпали за ворота предмостных укреплений, чтобы посмотреть на наш приезд. Комендант крепости перед въездом на мост через ров чинно раскланялся с мистрэ Миликаром, и даже вручил ему символические ключи. Все были несказанно рады артистам бродячего цирка.

  Кастелян быстро расселил всех. Артисты с удовольствием после сложной дороги начали располагаться, пообещав уже назавтра дать первое представление. Я по обычаю помогала Эльме и Эрику натягивать тент и собирать помост для выступления на площади. На участников команды, которые после сражения продолжила путь вместе с артистами, я старалась не обращать внимания. Морвид уже не раз пытался затеять разговор, но мне удавалось то увильнуть в последний момент, отговариваясь всякими глупостями, то спрятаться, пока он не заметил. И вот сегодня жрец пошел на новый приступ.

  Пока я возилась с завязками (в это время силач отправился на поиски доски, чтобы заменить сломавшуюся в настиле, а Эльма по обыкновению поспешила увильнуть от любой работы), Морвид замер рядом и выжидательно уставился на меня. Поняв, что поговорить все же придется, я отложила тент в сторону.

  - Ну?!

  Видя мой настрой, жрец несколько смутился, но потом все же решился.

  - Ольна, поедешь с нами?

  После его слов у меня не то что, негодования не осталось. Я вообще едва дар речи сохранила.

  - Я что с дуба рухнула?! - кое-как удалось выдавить из себя некоторое время спустя.

  - Только мы можем... Только ты...

  - Мо-о-орвид, - перебив жреца, для наглядности помахала рукой. - Ты вообще меня видишь?! И слышишь?! Я тогда говорила и сейчас повторю - мне ваши подвижнические деяния как до одного места дверь железная!

  - Ольна, но...

  - Ты что думаешь, что я вот так все брошу и поеду с вами? Думаешь, забуду, все что произошло?! Забуду, куда вы меня отправили?! Сначала Элионд, потом ты, посчитав меня совсем скудоумной, использовали в слепую, передали один другому как игрушку. А когда не подошла, выбросили. А теперь что, вновь потребовалась?!

  - Ольна, понимаешь...

  - Нет, не понимаю, и понимать не хочу! Знаю только одно - к вам в добровольцы я не нанималась! Уж тем более после ваших выходок!..

  - Но мы же ничего...

  - И это называется ничего?! - гневно вскинулась я. - Ни с того ни с сего, как к прокаженной относиться стали. Взаперти продержали неделю, а потом вовсе на смерть в монастырь отправили. Да меня чуть в вашей чертовой камере чуть заживо не сожрало! - и чуть переведя дыхание продолжила: - А теперь вопрос - я что блаженная или дура законченная, чтобы вновь с вами связываться?! Поэтому идите-ка вы со своими начинаниями!..

  - Погоди, погоди, - опешив, перебил меня жрец. - То есть как это в камеру, где чуть не сожрало?! Мы никуда тебя не отправляли!

  - Да, конечно, - покивала я многозначительно. - Никуда. Совсем - никуда. А в монастыре этом вашем разлюбезном меня чаем с плюшками поить стали?! Да они меня едва в ворота зашла, по голове отоварили и в камеру. Едва оттуда ноги унесла! Думала с надрыва ласты склею! Еле оклемалась...

  - Ольна, клянусь Отцом небесным, ни я, ни кто из нашей команды ничего не знал! Мы думали тебя в обучение возьмут.

  - А-ха!

  - Ольна?! Ну хочешь, я клятву нерушимую дам, что ничего не знал?! Я лишь просил Первого Перста направить тебя на обучение в храм и присмотреть до зимы.

  - Вот он и решил присмотреть понадежней.

  - Ольна!..

  - Ну что, Ольна?! Да благодаря вам, меня отреченной назвали. И любой уважающий себя храмовник спит и видит, как поймать и на первом же столбе повесить! Так что идите вы прямой, пешей!.. В общем, идите, и не просто идите.

  Жрец повесил голову.

  - Хочешь, я перед тобой на колени встану и повинюсь? Хочешь? Я готов сделать все что угодно, лишь бы ты с нами поехала...

  - Во-первых, я ничего не хочу. А во-вторых, с чего такая любовь?

  - Ко мне снизошел мой Бог и все объяснил. Только ты в силах остановить гибель мира.

  - Оптить-моптить! Еще один бог нарисовался! Их и так на одну бедную меня аж две штуки. А теперь еще и третий?!.

  - Ольна, не говори так! Это же сам Отец Дружин! Мой Бог дал нам пророчество, и оно сбывается. Если ты нам не поможешь, все мы превратимся в безумных тварей, которые пожрут сами себя.

  - Как же вы задолбали со своими пророчествами, - буркнула я себе под нос, и в голос добавила: - У вас теперь новый клирик есть, вот пусть он и исполняет его.