Время подонков: хроника луганской перестройки

– Вполне возможно. Там сильная группировка новых бизнесменов. Они подминают весь Донбасс под себя. Приходится только догадываться, кто стоит за покушением на твоего отца. Плохо без него, а сами мы с тобой бизнес не потянем. Я уже немолодой человек – аккуратно охарактеризовал себя Фотин, – ты, Роман, еще не опытен. Нам надо вместе решить, как действовать. Кушелер, я смотрю, играет и нашим, и вашим. На него надежды нет.

– Но деньги в уставном капитале – наши. Надо его заставить выполнять нашу линию.

– Это сложно. Он, совсем недавно, вошел в альянс с российским банком и перевел туда двадцать миллионов долларов. Для нашего, небольшого банка – это большая сумма. Он акционеров даже не спросил, то есть – нас. Нам надо забрать, хотя бы часть своих денег.

– Я бы тоже хотел это сделать, – согласился с тестем Роман. – А деньги можно полностью вернуть?

– Полностью не надо. Нам следует оставаться акционерами банка. Может, с российским банком все будет хорошо. Там владелец банка – еврей. А еврей еврею – глаз не выклюет. Подождем. А сейчас возьмем по паре миллионов долларов. Согласен?

Роману ничего не оставалось делать, как согласиться.

– А куда потом положим доллары?

– Уже созданы сберегательные банки России на Украине. Они надежнее. Туда и перечислим. Можно будет получать деньги и в России.

Роману не нравилось, что придется обращаться в российские банки в деле сохранения денег, но и лучшего варианта не было. Здесь опытный Фотин был прав.

Хуже обстояло дело с предприятиями отца. Покупателей на заводы практически не было. А кто был, то предлагал бросовые цены. Кроме того, у отца обнаружились крупные кредиты в различных банках, и их предполагалось погасить продажей вот этой недвижимости. Сестра претендовала сначала на половину, но мать, до этого не участвующая в дележе наследства, не захотела дочери давать половину и потребовала свою долю. Это было разумное решение. Сестра, вместе с мужем и двумя детьми, собиралась, получив долю в наследстве, уехать за границу и, возможно, заняться там бизнесом. Но зная никчемность зятя, мать решила оставить часть денег себе – пригодится для помощи дочери и внукам. Надо было подождать с реализацией имущества, а значит, и денег. Правда, Роман не знал, куда вложить деньги – большими делами боялся заниматься, надеялся обойтись вложением денег в банки, и жить на дивиденды с них.

Роман заметил, что отношения с женой стали другими. Она всегда была холодна с ним, вспоминая свое не радостное замужество. Об этом она иногда напоминала мужу. Сейчас, она просто отстранилась от него. Роман считал, что виной этому была почти годичная разлука с женой, и не сбрасывал со счетов ее прошлые обиды. Пока он не думал, что Лена могла встречаться с другим мужчиной, – не того она воспитания, слишком предана семье. Но однажды днем, в будний день, он неожиданно приехал в загородный дом, но Лены там не было. Теща сбивчиво объяснила, что Лена уехала на автобусе в город, по делам школы и зайдет домой, чтобы взять какие-то вещи. Роман, который приехал ненадолго, вернулся в город и в квартире стал ждать жену. Но она не явилась ни через час, ни через два – надо было ехать на работу, и Роман покинул квартиру. Но пока этот инцидент не вызвал у него большой подозрительности – она ж не обязана весь день проводить на природе, надо побывать и в городе.

Но через несколько дней прояснилась ситуация с женой. Все произошло случайно. Вечером, возвращаясь с работы, Роман встретил однокурсника по институту – Толю Дропана. Они остановились и стали беседовать. Зная, что Дропан еще со студенческих лет был коммунистом, Роман неосторожно уколол его нынешней политической ориентацией.

– Я слышал, что ты сейчас активно работаешь над новой историей Украины?

Дропану этот вопрос явно не понравился, что было видно по его выражению лица, и он ответил язвительно, что собственно было характерно его натуре.

– Ты хочешь меня упрекнуть, что я, когда-то был коммунистом? Но и ты был коммунистом и притом по рангу намного выше меня. Поэтому не надо меня подковыривать моей работой. Раз появилась Украина, так надо выделить историю Украины, из истории Советского Союза. Помнишь нашу учебу в институте? Мы тогда историю Украину учили один семестр на третьем курсе и не с экзаменом, а зачетом. Как будто жили не на Украине. Просто был позор с такой историей. Сейчас готовим полноценную историю нашего государства. Ты ж – украинец, как и я. Поэтому надо принимать существующую реальность.

Роман в душе признавался, что он уже думает почти так же, как Дропан. Но пока показывать свою украинскую душу ему не хотелось. Все-таки год общения с украинской диаспорой внес в него мысль, что без национальной идеи Украина не сможет существовать. Поэтому он ответил примирительно:

– Я тебя не подковыривал. Наоборот, мне приятно узнать, что ты, как ученый, работаешь над историей, – и перевел разговор на другое, – как жена, как дети?