Время подонков: хроника луганской перестройки

– Я в отличие от других защитил диссертацию по гражданской войне и перечитал много дореволюционной литературы. И тогда была совершенно иная точка зрения на большевистскую партию. Все началось с того, что в конце девятнадцатого века, наш бесславный царь Николай Второй посетил Францию. И в Париже он встретился с Ротшильдом. Тот попросил нашего царя отменить черту оседлости для евреев, а взамен он выкупит все царские долги у французского правительства и отдаст России все долговые бумаги. Очень хорошее предложение – нам не надо оплачивать свой долг. Но Николай ответил, что российская буржуазия только нарождается и если будет отменена черта оседлости для евреев, то они займут все торговые и доходные места. То есть, он просто отказал Ротшильду. Как писали, – наш царь понял, что это конец ему, но пока не думал, что будет конец России. И сразу же после этой встречи царя с банкиром, как по мановению волшебной палочки появилась российская социал-демократическая партия, в которую, как приказу ринулись российские евреи, – они до революции составляли абсолютно численное большинство в партии, а в процентном отношении еще больше. Как пишут – нашелся Ленин, личную жизнь и революционную деятельность которого финансировал Ротшильд. Ему никто не отказывал в аналитическом уме. Он сразу же пресек попытки создать реформаторскую партию по европейскому примеру и взял за основу революционные идеи Нечаева. Если вы обратили, что в своих трудах, он всего несколько раз ссылается на Нечаева, зато много ссылается на народовольцев, анархистов и других. Он просто завуалировал нечаевский принцип создания боевой партии. Принял вредоносную программу самоопределения наций, абсолютировал плановую экономику. Ну, и закончу тем – если посмотреть внимательно классовый состав партии, который объявляет на каждом съезде мандатная комиссия, то пролетариата там немного, крестьянства вообще мизир, в основном управленцы и функционеры. Так, что надеяться на перерождение партии не приходится.

Семерчука эти рассуждения не только возмутили, но даже оскорбили. И кто говорит – Матвеев, которому он хотел помочь!

– Откуда у тебя такие данные? – Спросил Семерчук Матвеева.

– Я ж уже сказал, что мои научные интересы – период революции и гражданской войны. Вот оттуда я эти данные и подчерпнул. Тогда было много умных и честных людей, которые многое знали, но не смогли спрогнозировать будущее…

– Я не верю твоим россказням, – резко заявил Роман. – Вот такие, как ты и разрушают нашу партию!

Беседа приобретала скандальный характер. Милюк благоразумно не вмешивался в разговор, Краснецов – не знал, что нужно делать – то ли поддержать Матвеева, то ли возразить. Оля поняла, что надо прекратить этот разговор и предложила, обращаясь к мужу:

– Коля! Там у нас есть еще самогон. Может, поставить его на стол.

Николай сразу же согласился. Но Семерчуку стало не по себе находиться в компании бывших однокашников и сказал:

– Мне пора домой, – и чтобы было видно, что он не убегает из-за стола, пояснил, – мы функционеры партии и нам надо быть всегда на рабочем месте. Могут вызвать… Я пойду. Спасибо, Оля и Коля за прием, за то, что отвлекли меня от мелочных забот.

Он пожал всем руку, в том числе и Матвееву и пошел к входной двери. Оля его сопровождала и говорила:

– Рома! Приходи к нам с Леной и детьми. Пусть играют с моей дочерью и сыном. Может, подружатся…

– Хорошо. Я передам Лене. Но и вы заходите к нам. Вот построим дом, приезжайте, как на дачу.

Он еще раз попрощался с нею и вышел. Оля пошла на кухню, из шкафа достала бутылку самогона и поставила на стол гостям. Потом укоризненно обратилась к Матвееву:

– Ты мог такое не говорить работнику обкома? Выложил свои знания! Появилась идея и сразу же ее выложил! Лучше бы придержал язык за зубами!

– Ты, Оленька, как всегда права. Ничто так не загрязняет окружающую среду, как витающие в воздухе идеи. Вот и сейчас моя идея испортила атмосферу общения. Идея тогда приносит удовольствие, когда заканчивается мордобитием. Наливай, Коля, самогона. К черту наши идеи и знания – лучше напиться и думать о сущем.

… Семерчук шел домой и в душе возмущался Матвеевым: за такие разговоры надо привлечь его к партийной ответственности! Но по мере того, как он подходил к дому, появились другие мысли, – а что сейчас они могут сделать Матвееву? Да, ничего. Он просто сам выйдет из партии, и никто в этом не будет разбираться. Надо пока молчать. Но партия выйдет из кризиса и посчитается со всеми оппортунистами, которых, к сожалению, появилась много в партии.

5