Время Полицая (СИ)

Сестра сидела в длинном белоснежном платье, прекрасно сочетавшимися с ее бантом на голове, и розовой жакетке, изумительно гармонировавшей с цветовой гаммой комнаты. Да, родители не жалели ни средств, ни времени и поистине превратили больную дочь в красивую игрушку. В своем сказочном мире четырех стен Олеся выглядела чудесно. Маленькие уловки, придуманные светилами медицины в целях ее же безопасности (например, скрытые подолом платья ноги, которое каждое утро привязывались к ножкам кресла), чтобы Олеся не покидала штатного места и не зарывалась, со стороны были совершенно не заметны.

Худые обнаженные руки девушки, как правило, смиренно лежали на животе, ее взгляд редко отвлекался от однажды избранной точки. На появление знакомых людей она практически не реагировала, зато один запах незнакомца был способен вогнать ее в истерику. Именно по этой причине родителей Олеси сковало оцепенение, когда самозванец, назвавшийся ее братом, переступил порог розовой комнаты. Как только тревога их отпустила, они остановились у двери в розовую келью с удивленными лицами.

Появление нежданного гостя привело Олесю в восторг. Такому нельзя помешать. Против такого не попрешь.

В природе существовал лишь один способ втереться в доверие к Олесе: продемонстрировать ей, насколько ты, взрослый здоровый пень, состоишь в неформальных отношениях с ее любимыми куклами. То есть, ты сначала покажи, а потом уже будет видно: удастся тебе снискать милость Олеси Романовой или нет.

Нагнувшись к игрушкам, Вадим вооружился Мики-Маусом, понял, что возражений со стоны сестры не будет, и заставил американскую мышь маршировать перед девушкой. Причем, Мики не только классно вышагивал, демонстрируя в строевую выправку, которой позавидовал бы сам Полицай, он еще и отплясывал, салютовал, отдавал честь, падал и вскакивал на ноги! Феерия, да и только.

Когда Мики подустал, зашатался, словно пьяный, и полез на стену, Вадим взглянул на девушку. Она выказывала безусловное расположение шоу Мики-Мауса. На ее губах обозначилась улыбка, ее глаза засверкали, а тонкие руки зашевелились. Видимо, она была готова разделить энтузиазм Мики, настроение которого било фонтаном.

- А - а! Здравствуйте, горы вот такой вышины! - подлил братец: - А- а! Здравствуйте, реки вот такой ширины! А – а! Обезьяны - кашалоты! А - а! Крокодилы - бегемоты! А - а! И зеленый попугай! А - а! И зеленый попугай!

Оставив в покое Мики-Мауса, Вадик схватил одной рукой погремушку, другой - колокольчик и выбил ритм под эту страстную песенку – ее, как ни одну другую музыкальную тему на свете, обожала Олеся. К сверкающим глазам и открытой улыбке сестры добавились жизнерадостные носовые и гортанные звуки, а это уже являлось редкостью необыкновенной и свидетельствовало о пике положительных эмоций.

Доведя девушку до наивысшего восторга, Вадим запечатлел на ее открытых губах прощальный поцелуй и вышел из розовой комнаты к остолбеневшим предкам. Наташа с перепугу охнула: Олеся еще никому - да, да! - никому не позволяла себя целовать, даже родной матери.

- Ты понял, что она от тебя хочет, Люшечка? - спросил Вадик у папы, вручив ему колокольчик с погремушкой: - Иди и играй. А мне пора. Не хотите верить - хрен с вами... Пойду к невесте, с ней поиграю.

- А - а! Здравствуйте, горы вот такой вышины! - запел Вадик, спускаясь бегом по лестнице. - А - а! Здравствуйте, реки...!

- Здравствуйте! - услышал он сзади, выбежав на улицу.

И получил удар в затылок.

Раскинув руки, он свалился в лужу у подъезда без сознания. Лицом вниз.

10

Он очнулся в машине. На заднем сиденье. Посредине. Между двумя качками в спортивных костюмах Адидас. За рулем сидел детина с английским сквериком на голове.

Башка, понятное дело, трещала. Особенно на затылке по которому съездили чем-то тяжелым: не то кастет, не то приклад.

«"Лада", девятая модель», - сообразил он.

- А - а! Здравствуйте! - улыбнулся ему тот, что справа.

Круглолицый водила оглянулся:

- Напелся, корешок?

- Куда мы? - спросил Вадик.

- В Попенгаген. - Английский скверик вновь переключил внимание на дорогу.

- Под Выборг?

- А тебе-то не до фонаря? – засмеялся сосед справа.

Скоро, однако, стало понятно, что они едут не под Выборг, где обычно оставлял трупы Полицай. «Девятка» катила по Пулковскому шоссе. Сто двадцать на спидометре. Новый шеф безопасности - новые порядки, что ли? Вадик принял как факт то, что его едут "ликвидировать". Раз так, то не все ли равно, где закопают твои кости?

Задав несколько безответных вопросов, Вадим попытался сформулировать последнюю волю:

- Пацаны, только профессионально, ладно?

- Че профессионально? - открыл рот английский скверик.

- Ну, чтоб сразу, без боли, можно? Я не люблю боль. Хватит боли. Не надо.

Реакции на предсмертное пожелание Вадим не дождался. Это показалось ему обидным, он решил покуролесить:

- Меня рвет.

- Потерпишь, - ответили. - Скоро приедем.

- Мерины вонючие, - проворчал он. - Обделаю тачку - пять лет вонять будете!

Ему дали по шее, и он больше не возникал.