Время Полицая

– А больше я ни на что не похож? – Он повернулся к цыганке в профиль. – А так? Я похож на нормального человека? Зачем тебе это надо? Почему я не подох в Таллинне? Я же за этим туда ехал? Почему я снова здесь? А? Чего тебе еще сделать? Я был в аду, Кобра! Семнадцать дней! Один бес знает, как мне удалось проснуться! Я вернулся оттуда, откуда никто не возвращается. Какого черта?! Что с меня брать? Ну, что?! Ни дома, ни людей!

– Еще есть претензии? – внимательно выслушав, спросила Кобра после паузы.

– Наверно,… наверно, я был гнидой – да? – все делал неправильно. Не знаю… Сколько можно? Что ты от меня хочешь?

– Только то, о чем мы договаривались. Я же предупреждала: перестанешь мне верить – будут крупные неприятности. Верить, а главное, хотеть.

– Пока были силы, я хотел.

– Ну, а потом что случилось?

– Потом меня напоили кока-колой, и я заснул.

– Выспался хоть? Отдохнул?

Вадим наконец засмеялся.

– А я тебе расскажу, какой у нас сегодня курс валюты, – продолжала Кобра. – Между прочим, твои акции за эти семнадцать дней круто подросли.

– Ха-ха-ха! Да что ты? Значит, подросли? Ха-ха-ха! Ну и почем? Почем нынче душонки?

– Твоя стоит сто двадцать семь косых.

– Да брось ты! Ха-ха-ха-ха! Сто двадцать семь! Поднялся! Не верю! Ха-ха-ха!

– Заткни рот, – попросила цыганка. – Ты мне веришь, и прекрасно это знаешь. Прекрати ржать, я сказала!

– А мне наплевать! Ха-ха, ясно? Ржать буду столько, сколько захочу. Мне море по колено.

– Если сейчас же не завянешь, пропоносишь последние штаны, – прошипела Кобра.

И вот, когда базар зашел о последних штанах, он вдруг испугался. Не страшно потерять то, чего нет. Но эти "последние штаны", их до обидного жалко: Вадик почувствовал, как в животе обозначились контуры того самого кинжала, который… Короче, понос дело такое, один-два смешка, и ты – вонючий засранец.

– Э… – Изменившись в лице, Вадим схватился руками за живот.

– Не смешно? – улыбнулась Кобра.

– Только не это… Только не здесь, не сейчас…

– Ладно, живи, – разрешила Кобра.

И отпустило. Переведя дух, Вадим выпрямился.

– Слушай дальше, хохотунчик. Чтобы тебе не прошляпить сто двадцать семь тонн, они побудут у меня. Пока ты летишь как сопля с балкона, тебя могут опустить на каждом углу. Лучше набей карманы мелочью – сэкономишь силы. Твои бабки от тебя не уйдут. Сыграй в "однорукого бандита" – будут деньги на карманные расходы. Рука зажила?

Он предъявил Кобре затянувшийся шрам.

– Видишь, вполне можешь сыграть в "однорукого бандита".

– Хорошо, – согласился он. – Поиграю.

– Потом зайдешь домой…

– А он есть?

– Hу, а как ты думаешь?

– Что-то не верится.

– Верится, верится, – кивнула Кобра.

– Хорошо, зайду, – согласился он.

– Потом навестишь всех, кого знаешь, и докажешь им, что ты есть.

– Каким образом?

– Ну, что-нибудь придумаешь. Может, ты все еще боишься Полицая?

Вадим пожал плечами:

– Да мне как-то пофиг. Чего я боюсь, так это обделать последние штаны.

Кобра улыбнулась:

– Поэтому его больше нет.

– Полицая?!

– Убили шакала. – Кобра постучала по столу зелеными коготками. – Никогда не поверишь кто.

– Кто?

– Миня.

– Это шутка?

– Это партия в "Чапаева". Идет игра на выбывание, хохотунчик. – Она положила на стол пятнадцать копеек и щелкнула по монетке как в детской игре "Чапаев". Пятнашка стремительно полетела к Вадику. С трудом, но он ее поймал. – Не вышибаешь ты – вышибают тебя. Надо только знать правила игры в преисподней: каким местом прикладываться и кого нельзя выбивать. Остальное можно. Проигравших много. Победитель один. У тебя немного времени: день-два и точка. Не подсуетишься – придет новый Полицай, стоимостью в сто двадцать семь кусков, покруче прежнего, – ты опять полетишь с балкона. Настя влипнет в дерьмо с твоей сумкой, и пиши пропало – ее вытащит новый Полицай… Проигравших много, победитель один. Я ненавижу проигравших. Так, даю подачки, и все. Я люблю победителей.

Кобра замолчала. Вдохновленный Вадим пожирал ее божественное темное лицо жадными глазами. Наконец, его рука поднялась и медленно потянулась через стол. Указательный палец дотронулся до щеки цыганки:

– Я хочу тебя, змея, – признался он.

Она отступила назад.

– Я сделаю, что смогу, – пообещал Вадик, убрав руку.

– Больше! – Кобра поднялась из-за стола и отправилась прочь из вокзального буфета. – Человек ничего не может, Чапаев, он как трава. Ты сделаешь больше, чем можешь.

Проводив взглядом цыганку, Вадим покрутил в пальцах пятнадцать копеек, которые она ему оставила. Пятнашка – один телефонный разговор. Позвонить папе и выразить соболезнования по поводу убийства Полицая? Или Насте? Он чувствовал, что с этой монеткой можно дозвониться, куда угодно, хоть Фиделю Кастро.

Он вышел из буфета и направился к телефону-автомату.

Набрал номера отца.

Длинные гудки, и пятнашка Кобры провалилась в таксофон.

– Алло? – ответила секретарша Надя. – … Я слушаю.

То есть, уже не молокозавод.

– Мне нужен Илья Павлович Романов.

– Вы по какому делу?

– А он на месте?! – обрадовался Вадим.

– Что вы хотели?

– Поговорить о Полицае.

– Минуточку. Соединяю.

Через пять секунд Вадим услышал отца:

– Да?

– Здорово, Люша.

– … Э! – растерялся отец. – Кто вы?