Время Полицая

– Не узнаешь?

– Нет.

– А если подумать?

– Прошу вас, не говорите загадками. Есть какие-то сведения о моем сыне?

– Его убили.

– Что вы несете?!

– Полицай убит, – повторил Вадим, дуясь от обиды за то, что батя не признает его голоса.

– Кем убит?

– Этого я не могу сказать. Жди моего звонка, Люша, я скоро перезвоню.

– Э, минуточку!! – взвыл папа.

Но Вадик повесил трубку. Общаться с родным отцом, который держит тебя не за сына, а за прохиндея, было невыносимо.

Вот тебе и Люша.

Люшей (сокращенный вариант Илюши) батьку могла звать одна женщина – очень давно и очень недолго – первая жена Романова старшего. Она же – мать младшего. Ольга с девичьей фамилией Петровская. Отец рассказывал о ней часто, но в общем-то, одно и то же: как она была прекрасна, как называла его Люшей и любила сладости, словно дитя.

Самое простое и красивое лицо на свете.

Ольга Петровская не успела привыкнуть к тому, что она Романова, как до боли возлюбивший ее город не успевает привыкать к новым именам: Петербург – Петроград – Ленинград. Она была плотью Ленинграда, пока не стала его духом. Вознесенная в туманные небеса города жертвенная дева, обожаемая, как "облака Балтики летом, лучше которых в мире этом никто не видел пока", и с влагой которых слилась, когда ей не было и двадцати, навечно. Жена и мать, не долюбившая своего сына. Теперь она ищет его и теряет, вновь находит и вновь отпускает, потому что мать всегда ищет сына. А сын – вечно стоит на коленях и из последних сил вращать землю в надежде обрести милосердие отца…

Вот так.

Увидев в Таллинне бронзового человека, Вадик уже не мог смотреть на мир так, как это делал раньше. Подобно песням Оси Блана, бронзовый бунтарь вошел в его нутро, чтобы обосноваться там навсегда. О, нет, он не бросал вызов земле и не пытался от нее сбежать (куда ему от собственной плоти?), он всего лишь тянул тупую почву, которая его родила, в холодное небо. Ведь без этого падшего ангела, на пороге смерти сочетавшего владыку бесконечности и жалкое тело земли, не бывает жизни. Ибо пока отец небесный не заметит искры божьей на необъятных просторах планеты, жадное тело земли будет всасывать своих детей, а ее саму будет топтать и глодать упырь.

2

– Один жетон, – попросил Вадим.

– Пожалуйста… – Кассир небрежно кинул ему жетончик и умиленно ухмыльнулся. Так официант уничижает клиента, запросы которого ограничиваются чашкой чая с сахаром.

Вадим находился в первом подвернувшемся зале игровых автоматов. Подойдя к "однорукому бандиту", он отправил жетон в автомат.

… Первая попытка сорвалась.

– Еще один жетон, – сказал Вадик, вернувшись к кассиру.

Тот фыркнул и посчитал нужным предупредить:

– Если вы надеетесь за один-два раза…

– Жетон!! – тихо, но грубо перебил Вадим.

– Пожалуйста.

… Он повторно дернул ручку автомата – снова вхолостую.

Тогда он выгреб из кармана последнюю мелочь и, практически не сомневаясь в успехе, высыпал на стол кассира рубь меди и серебра. Понимая, что к нему залетел ненормальный, мужик больше не обронил ни звука. По его наблюдению, народ, игравший в "однорукого бандита" делился на нормальных мужиков, готовых, не моргнув глазом, просадить и триста рублей, и пятьсот; обыкновенных людей, выкладывающих червонец-другой, а потом вовремя ретирующихся из зала; наконец, ненормальных, как этот.

"Пожалуйста, если так хочется маяться дурью…" – говорила физиономия кассира.

Но вот, закрутилось – завертелось – остановилось и… посыпалось.

Сыпалось долго и звонко. Места на блюде для выигранных жетонов оказалось недостаточно, и сыпалось на пол.

Не понимая, что могло произойти, кассир успел за это время несколько раз подняться и опуститься в своем кресле от удивления.

– Вам страшно повезло, – сказал он, когда клиент подошел менять жетоны на рубли: – Тремя жетонами взять три сотни! Кому-то еще везет.

Забрав деньги, Вадим, вместо того, чтобы прыгать от радости, зачем-то растопырил пальцы правой руки возле носа собеседника и ответил:

– Если б тебе везло так же страшно, как мне, ты бы уже лежал на кладбище.

Между тем, везение продолжало сопутствовать. Вернувшись на улицу Композиторов, 23, Вадик нашел свою квартиру в целости, сохранности и на прежнем месте. Единственное, что омрачило радость вновь обретенного дома – два дурно пахнувших трупа в прихожей: рыженький и черненький…

Накинув на бандитов простыни, хозяин квартиры решил сразиться с умным японским телефоном:

251 – 74 – 33…

Трубку сняла Настя:

– Алло?… Алло, говорите!

-… Доброе утро, – сказал Вадим.

– Доброе утро, – ответила Настя: – А кто это?

– Опять не узнаешь? Или имитируешь?

– … Ты?!

– Ну, да. Я проснулся.

– … Какой ужас, – прошептала девушка. – То есть, я другое хотела сказать… Я рада, что… Я даже хотела к тебе заехать…

– Даже?

– Ага.

– У нас всё только начинается, да?

– Похоже на то.

– Я же говорил: у нас одна узенькая дорожка. Я люблю тебя, подснежник. Я хочу быть с тобой, и я буду с тобой…

Ему в ответ раздались короткие гудки. Телефонный провод, только что натянутый до пятой октавы, с облегчением провис. Больше октав нет. Если б Настя не бросила трубку, провод бы просто порвался.