Время прощать

Что теперь могло понадобиться от Джуди человеку, столько лет не желавшему ее знать?.. Прошел вторник, затем прошла среда. Джуди продолжала вести занятия в колледже и мастер-классы по квилтингу, но мысли ее витали далеко. Если студенты были озабочены предстоящими экзаменами и не обратили на это внимания, то гостьи Элм-Крика заметили, что думает она не о рукоделии. Джуди понимала, какой сухой и скучной она сейчас, наверное, кажется в сравнении с энергичной Сильвией и веселой Гвен, однако ничего не могла с собой поделать. Стив уговаривал ее не волноваться, но его слова не помогали, потому что она и не чувствовала волнения. Она чувствовала только онемение, как будто ее сердце и мозг превратились в камень.

Вернувшись домой в четверг после обеда, Джуди сразу же поняла по лицу Стива: письмо пришло. Она взяла его с тумбочки у двери и пошла с ним на кухню. Внутри толстого конверта с материнским адресом оказался еще один конверт. Джуди сделала глубокий вдох и села за стол. В графе «Адресат» было написано: «Джуди Лин Ньюен Динардо». «Перестраховался», – подумала она и впервые после телефонного разговора с матерью заволновалась. В графе «Отправитель» значилось: «Роберт Шарпельсен, г. Мэдисон, шт. Висконсин».

Висконсин… Джуди представила себе зеленые холмы, красные домики, пасущихся коров. Так вот где он был все эти годы! Если бы он приехал в Нью-Йорк, как обещал, и женился на маме, она, Джуди, выросла бы в Висконсине, а не в Пенсильвании. Стала бы совсем другим человеком. Никогда не встретила бы Стива и не родила бы Эмили.

Слава богу, что Роберт Шарпельсен не приехал за Джуди тридцать лет назад! Слава богу, что он от нее отказался! Мать была права: этот человек им не нужен. Не был нужен тогда и не нужен теперь.

Джуди так долго сидела и смотрела на конверт, что Стив не выдержал.

– Ну так ты откроешь?

– Потом. – Она встала, сунув конверт в сумочку. – Может быть.

Джуди направилась в детскую, чтобы почитать Эмили сказку или поиграть с ней – только бы отвлечься.

В тот вечер Стив больше ни разу не заговорил о письме, а у Джуди не возникало соблазна достать его из сумочки и прочесть. Только ночью, когда муж давно уже спал, обняв ее, она задумалась. Мама говорила ей, что у Роберта Шарпельсена светлые волосы и голубые глаза. Джуди не видела в себе сходства с этим человеком, и все же он был такой же частью ее самой, как и мать. Она представила его себе: вот он, постаревший, похудевший. Золотистые волосы поседели. Он склонился над столом с ручкой и пишет письмо дочери, которую давным-давно бросил. Что творится в его голове, пока он одно за другим записывает на бумагу слова? Почему он вдруг решил объявиться после стольких лет молчания? Хочет извиниться? Что-то объяснить? Он умирает, и ему нужно снять грех с души? Если так, надо было писать матери. Это ее он обманул.

Отец у Джуди был, а этот человек ей не нужен. Ей не нужно это письмо. Она уничтожит конверт, не читая. Порвет и сожжет. Пусть теперь он, Роберт Шарпельсен, будет брошен. Пускай его слова останутся неуслышанными. Как бы он ни хотел сейчас связаться с Джуди, ему все равно не испытать сотой доли того отчаяния, которое испытала Тует, пока ждала, что он сдержит свое слово. Пусть молчание Джуди станет для него наказанием – слабым возмездием за страдания женщины, столько раз поплатившейся за любовь к нему.

Джуди выбралась из постели – тихо и осторожно, чтобы не разбудить Стива. Ей не хотелось, чтобы он спросил ее, что она делает, и помешал ей. В кухне она вытащила письмо из сумочки и взвесила на ладони. Похоже, Роберту Шарпельсену было что ей сказать. И неудивительно – после стольких-то лет молчания.

А может, он специально написал так много, чтобы Джуди не смогла порвать толстое письмо, не вскрыв конверта. А когда она вскроет конверт, ей понадобится сверхчеловеческая сила, чтобы не прочесть хотя бы строчку.

Хорошо, она прочтет одну строчку, первую. Чтобы узнать, как к ней обращаются. Это может говорить о многом, ведь между «Уважаемая мисс Динардо…» и «Моя дорогая дочь…» – целая пропасть.

Джуди достала верхний листок бумаги, а конверт с остальными листками положила на столешницу. Ее руки задрожали. «Дорогая Джуди», – прочла она, и слова будто застряли у нее в горле. Позабыв о данном себе обещании, она стала читать дальше:

Дорогая Джуди!

Я написала на конверте имя своего отца, чтобы дать тебе возможность выбора: открыть письмо или выбросить, не распечатывая. По имени отца ты должна понять, о чем пойдет речь, и, если ты не хочешь ничего слышать ни о нем, ни обо мне, ты кинешь конверт в мусор, даже не прочитав обратного адреса. Притом, конечно, что тебе известно, кто мой отец и кем он приходится тебе.