Время прощать

– «Если бы я была на твоем месте»! Ей не понять, что я пережила! «Расстались не по-хорошему» – остроумная формулировка. Да он нас бросил! Мы могли умереть, а ему было плевать! Даже не представляю себе, что бы с нами стало, если бы мы не унесли ноги из Сайгона до того, как его взяли повстанцы. Они не очень-то жаловали детей врага и женщин, которые таких детей рожали.

Джуди вся тряслась. Горячие злые слезы затуманили ей глаза, и она не могла больше читать. Стив обнял ее, принялся утешать. Она прижалась к нему и, подпитавшись его силой, постепенно успокоилась. Никогда в жизни она так не злилась, не чувствовала себя такой уязвленной. Это удивляло и настораживало ее. В глубине души Джуди понимала, что в письме нет ничего особенно обидного, что нужно скорее радоваться: после стольких лет у нее появилась сестра, которая хочет с ней общаться.

– Он даже не счел нужным самому мне написать, – прошептала Джуди, пораженная тем, насколько это ее обидело.

– Может, он не в состоянии. Если он болеет… – Стив на секунду замолчал. – Вероятно, у тебя осталось мало времени, чтобы его увидеть.

– Думаешь, мне надо его видеть?

– Думаю, тебе надо это хорошо обдумать и поступить так, как ты посчитаешь правильным.

Лицо Стива выражало такое сочувствие, что у Джуди защемило сердце. Муж любил ее так сильно, а Роберт Шарпельсен не нашел в себе ни капли любви к ней. Но у нее есть две сестры и брат.

– Жаль, что она почти ничего о себе не сообщила, – сказала Джуди, просматривая письмо в поисках каких-нибудь подробностей. – Не написала, сколько ей лет, как зовут брата и сестру…

– Думаю, она помладше тебя.

– Ну естественно. Он два года жил с мамой до того, как вернулся в Штаты и женился во второй раз. Точнее, в первый, – поправилась Джуди.

Тует считала Роберта Шарпельсена своим мужем, хотя официально они женаты не были.

– Дело не только в этом. Я по стилю понял, что она молодая. А еще, видимо, у нее есть образование. Она грамотно пишет, пользуется лазерным принтером. Значит, принадлежит к среднему классу или даже к верхам среднего класса. Ну, или стремится туда попасть. Мне кажется, ей лет двадцать пять – тридцать. Ты заметила, что она то использует книжные обороты, то говорит, как взволнованный подросток? Смотри, – Стив указал на один из параграфов, – сначала пишет: «Тем не менее я смогла заключить», – а следом: «Лично я ужасно хочу…». Она старается произвести на тебя впечатление серьезного человека, но молодость все равно дает о себе знать. Похоже, она очень злится на отца за то, что он ей о тебе не говорил.

– И ты все это понял по двум предложениям? – удивилась Джуди.

Стив пожал плечами:

– Ну да, я же журналист. После тебя и Эмили главное в моей жизни – это слова.

Джуди вдруг улыбнулась. Она обняла мужа, показав, что ей уже гораздо легче, и повела его обратно в спальню. Узнав, наконец, о чем говорится в письме, она успокоилась и быстро заснула.

Следующим утром Джуди отправилась в Элм-Крик. Эмили она в этот раз с собой не взяла, поскольку рассчитывала вернуться из поместья поздно, когда девочка уже будет спать. Джуди было неловко, что Стив из-за нее не сможет вечером нормально поработать, но он успокоил ее:

– Ничего страшного. Я многое успел сделать днем. А скоро уложу Эмили и опять смогу писать. К тому же, – улыбнулся он, – мне будет спокойнее оттого, что ты развлекаешься с подругами, а не сидишь и переживаешь из-за письма.

По пути в усадьбу Джуди ради Стива старалась выбросить из головы неприятные мысли. Вечер в дружеском кругу действительно должен был ее приободрить. Сильвия и Сара пригласили в Элм-Крик студентов театрального отделения Уотерфордского колледжа, чтобы те показали гостям три одноактные пьесы. Присоединившись к подругам, Джуди помогла им закончить последние приготовления к спектаклю, а потом уселась в импровизированном зрительном зале рядом с теми отдыхающими, с которыми успела довольно близко познакомиться. Представление помогло ей отвлечься, но закончилось слишком быстро. Как только довольные зрители принялись аплодировать, прежнее беспокойство вернулось. Письмо, отец, сестры и брат, дорожный ваучер – все это вытеснило мысли о спектакле и друзьях. Джуди снова утратила способность думать о чем-то, кроме решения, которое должна была принять.

Когда студенты уехали, а гости разошлись по своим комнатам, хозяйка и ее друзья принялись расставлять все в зале по своим местам. Работая на возвышении для оркестра, Джуди видела, как Сильвия и Эндрю растаскивают стулья. Несколько обособившись от остальных, они тихо разговаривали и смеялись. Им было хорошо вдвоем, и Джуди это тронуло. Может, ей казалось, но их как будто связывала не только дружба. Она никогда не говорила Сильвии таких слов, однако вообще-то она восхищалась ею и от души желала ей, пусть даже в преклонном возрасте, встретить новую любовь. Сильвия – женщина, которая многое пережила, но никогда не отчаивалась, – заслужила счастье. Джуди считала свою старшую подругу во многом похожей на Тует.