Время прощать

Джейк дважды беседовал по телефону с Арлин Троттер, секретаршей и офис-менеджером Сета. Она была весьма приветлива, хотя, разумеется, не горела желанием помогать. В пятницу, почти через две недели после самоубийства Сета, Джейк вошел в приемную, в центре которой стоял письменный стол. За ним сидела сильно накрашенная молодая дама в обтягивающем свитере, с копной вьющихся черных волос и видом, безошибочно свидетельствующим о том, что она — тертый калачик.

На медной пластинке значилось только ее имя — Камила. Приглядевшись, Джейк решил, что экзотическое имя ей очень подходит. Она одарила его благопристойной улыбкой, и Джейку вспомнилось замечание Гарри Рекса о том, что Сет не мог «держать ширинку на застежке».

Он представился. Камила не встала, но тепло пожала ему руку.

— Арлин ждет вас, — проворковала она, нажимая кнопку на интеркоме.

— Примите мои соболезнования в связи с кончиной вашего босса, — сказал Джейк.

Судя по всему, Камилы не было на похоронах — такое лицо и такую фигуру он бы не забыл.

— Спасибо. Это очень печально, — ответила секретарша.

— Вы давно здесь работаете?

— Два года. Сет был милым человеком и хорошим руководителем.

— Я не имел удовольствия быть знакомым с ним лично.

Из коридора появилась Арлин и протянула ему руку. Ей было около пятидесяти — маленькая совершенно седая женщина, склонная к полноте, но явно борющаяся с этой предрасположенностью. Ее однотонный брючный костюм вышел из моды лет десять назад.

По дороге в глубину конторы через лабиринт внутренних помещений они непринужденно болтали.

— Вот его кабинет, — произнесла, наконец, Арлин, указывая на закрытую дверь. Ее стол располагался рядом с дверью, буквально охраняя ее. — А все его бумаги находятся там, — добавила она, жестом показав на другую дверь. — Мы ничего не трогали. Вечером того дня, когда он умер, мне позвонил Рассел Эмбург и велел оставить все как есть. А на следующий день приехал шериф и сказал то же самое. Здесь все было тихо. — Ее голос дрогнул.

— Мне очень жаль, — вставил Джейк.

— Наверняка вы найдете его бухгалтерские книги в идеальном состоянии. Сет тщательно вел записи и, по мере того как болезнь усугублялась, все больше времени тратил на приведение дел в порядок.

— Когда вы видели его в последний раз?

— В пятницу перед его кончиной. Он неважно себя чувствовал и уехал около трех часов. Сказал, нужно отдохнуть. Я слышала, свое последнее завещание он написал именно здесь. Это действительно так?

— Похоже, да. Вам об этом что-нибудь известно?

Она помолчала несколько секунд — судя по всему, не могла или не хотела ответить на вопрос.

— Мистер Брайгенс, могу я задать вам вопрос? — наконец решилась Арлин.

— Конечно.

— На чьей вы стороне? Можем мы положиться на вас или нам следует обзавестись собственными адвокатами?

— Полагаю, увеличение количества адвокатов в деле — не лучшая идея. Я — поверенный по делам наследства, назначенный самим мистером Хаббардом. Мне поручил мистер Хаббард позаботиться о том, чтобы его последнее — рукописное — завещание было исполнено со всем уважением.

— И это то самое завещание, по которому он все оставил своей служанке?

— В основном да.

— Хорошо. А какова наша роль?

— У вас нет самостоятельной роли, если говорить об исполнении завещания. Вас могут вызвать в качестве свидетелей, если завещание будет опротестовано членами семьи.

— То есть выступать в ходе процесса в зале суда? — Она попятилась, словно в испуге.

— Не исключено. Но сейчас об этом говорить слишком рано. Сколько человек работало здесь с Сетом постоянно?

Арлин скрестила руки на груди и, присев на край стола, задумалась.

— Я, Камила и Дьюэйн. Кажется, все. Есть еще несколько служащих в дальнем крыле здания, но они редко соприкасались с Сетом. Честно говоря, мы тоже нечасто его видели до прошлого года, когда он заболел. Сет предпочитал бывать в разъездах — инспектировал свои предприятия, склады, заключал сделки, часто летал в Мексику открывать очередную мебельную фабрику. Он не любил сидеть дома.

— Кто держал с ним связь?

— Это была моя обязанность. Мы каждый день созванивались. Иногда я организовывала его поездки, но обычно он предпочитал делать это сам. Сет был не из тех, кто раздает поручения. Все личные счета оплачивал сам, сам выписывал все чеки, сверял счета, знал, куда уходит каждый цент. Его финансовый аналитик — какой-то специалист из Тьюпело…

— Я уже с ним разговаривал.

— У него там целые ящики бухгалтерской отчетности.

— Мне бы хотелось попозже, если можно, поговорить с вами, с Камилой и Дьюэйном.

— Разумеется. Мы все здесь.

В комнате не было окна, а освещалась она скудно. Старый письменный стол с креслом указывали на то, что когда-то, но уже давно, она использовалась в качестве кабинета. Все покрывал толстый слой пыли.