Время рокировок

— Раз с этим все, то у меня сразу вопрос к… — начал было Голд, но Оружейник его опередил:

— Что это у меня за векселя такие с собой?

— Именно, — очень по-доброму подтвердил Голд. — До смерти интересно!

— Ваши ребрышки, — на стол плюхнулось блюдо с одуряюще пахнущим мясом.

— Амммм, — заплямкал губами Азиз и потянул было блюдо к себе, но ничего у него не получилось — в него вцепились сразу все. Всем захотелось эдакой красотищи.

— Мое, — рыкнул было зимбабвиец, но его никто не слушал, только Фрэн сказала:

— Ты половину колбасок съел, так что все по-честному!

— Н-да, — первым закончил грызть пряно-жирное ребрышко Оружейник, он всегда и везде успевал быть первым. — Итак — векселя. Вексель — это ценная бумага, оформленная по строго установленной форме, удостоверяющая переход одного обязательства…

— Мы знаем, что такое вексель, — вытер куском лепешки жирные губы Голд, а после отправил ее в рот. — При чем тут азиаты?

— Они первые поняли, что разброд и шатание в местной товарообменной системе есть повод упрочить свои позиции, — объяснил Оружейник. — Ну, и подзаработать заодно. Потому и ввели векселя, имеющие хождение по всей территории Нового Вавилона, но принимающиеся к оплате только у них. Вот, смотрите.

Он положил на стол небольшой кусочек достаточно плотной бумаги, на котором было написано:

«Вексель.

Официальное платежное средство для расчетов с Домом „Азиатский блок“.

Обеспечивается казной Дома „Азиатский блок“ в соответствии с номиналом.

Номинал — 10 мер».

Еще на ней была черная печать с очень замысловатым рисунком, видимо удостоверяющая подлинность векселя.

— «10 мер» — чего? — потряс головой я.

— Мер вообще. — Оружейник явно был доволен тем впечатлением, которое на нас произвела эта бумажка. — Хочешь — патронов, хочешь — зерна. Хоть порохом бери. У них специальная таблица есть, в которой просчитаны соотношения любых товаров к мерам и наоборот. На первый взгляд — жутко громоздкая система, но на самом деле очень разумная и гармоничная, в высшей мере. Азиаты, что уж. Они в этом толк понимают.

— А если я куртку захочу получить? — Голд с недоверием потыкал в бумажку пальцем. — Или пистолет?

— Нет проблем, — Оружейник захихикал. — Добавь нужное количество векселей — и забирай. Отдельно тебе рукав от этой куртки никто не даст.

— О как, — Голд тоже тихонько засмеялся. — Ну да, «в соответствии с номиналом». Хитро.

— Появились эти векселя недели полторы назад и за это время приобрели серьезную популярность, — делился с нами Оружейник. — По крайней мере, в большинстве торговых точек их принимают без проблем, мало того — кое-где, как, например, здесь, они заменили остальные платежные средства. Причем азиаты молодцы — пять номиналов сделали. Пять мер, десять, двадцать пять, пятьдесят и сто. Все по уму.

— Рискованное дело. — Я повертел вексель в руках. — Умельцев много, подделок скоро будет полно.

— Сват, это бумага, — веско сказал Оружейник. — Настоящая, только что без водяных знаков. Не пергамент, не листик сушеный, а бумага, тут такой больше ни у кого нет, сколько не ищи. Думаю, они какого-то мага под это дело припахали. Ну, и печать еще, смотри, какая тонкая работа. И техники, которая такую печать скопирует, здесь тоже нет. Впрочем, отчасти ты прав, в самом начале мелькнули какие-то липовые векселя на пергаменте, но очень быстро исчезли из оборота. Полагаю, вместе с теми, кто их изготовил.

— А говорят — всеобщего эквивалента нет, — я положил вексель на стол. — Так вот он, собственной персоной.

— Другие дома это дело демонстративно игнорируют, — хихикнул Лев Антонович. — Как те страусы. По крайней мере — официально и напоказ, даже на Арене как ставки не берут. Хотя не сомневаюсь в том, что втихаря они их уже начали скупать, на всякий случай. И локти владетели грызут, когда их никто не видит, поскольку не дураки и знают, что такое «экспансия». Только вот сделать ничего не могут. Пока.

— Что мы любим в нашем Льве Антоновиче — так это то, что он всё всегда знает, — приобнял Оружейника за плечи Голд.

— А вот за то, что некоторые вещи непосредственно мы от него узнаем не сразу, или вовсе случайно, его никто не любит, — поддержал я своего консильери, точно зная, что именно это он и хотел сказать.

— Именно, — подтвердил Голд, причем уже без всякой улыбки. — Антоныч, с огнем играешь. Наше терпение — оно безразмерно, но все равно имеет предел. Ты долго будешь нам информацию дозированно выдавать?

— Информационный голод — он как настоящий, желудочного происхождения, — сбросил руку Голда со своего плеча Оружейник. — Если слишком много новостей сразу выдать, то они не усвоятся в голове. Непременно что-то важное пропустишь или не поймешь.

— Разумно, — сказала Фрэн, обгрызающая ребрышко и трогательно отставившая мизинчик в сторону. — В этом есть логика.

— Вот, — показал на нее Оружейник. — Устами младенца глаголет истина!

— Мне двадцать два года, — уточнила Фрэн.