Время России. Святые века страны

Все сословия страны со всех ее пожженных Смутой краев выбирали царя. Земский собор в Кремле начался 16 января 1613 года. Перед тем три дня участники собора держали строгий пост, чтобы «очиститься от грехов Смуты», – еще один явный признак живого осознания ее духовных причин.

Претендентов было много. И польский королевич Владислав, и шведский королевич Карл Филипп, и бояре, восходившие родством к Годунову и Шуйскому, и члены Семибоярщины. И даже Марина Мнишек! Но все эти кандидатуры – запятнанные кто изменой, кто связью с изменниками – реально не имели шансов. К Романовым тоже было много вопросов, но все решил авторитет Церкви. Лев Гумилев писал:

«Иерархи Церкви высказались в поддержку Романова, так как его отец был монахом, причем в сане митрополита, а для дворян Романовы были хороши как противники опричнины».

Итоговым документом Земского избирательного собора стала «Соборная клятва». Под ней стоит дата 21 февраля 1613 года. Клятва санкционирует восхождение на престол шестнадцатилетнего Михаила Федоровича Романова-Юрьева и установление в России династии Романовых.

Едва ли случайно этот день выпал на Праздник торжества православия, когда вспоминают победу над последней ересью на Седьмом Вселенском соборе. Тогда, казалось, христианство победило в мире. Это потом от христианства отколется католичество, еще позже от католиков отпочкуются протестанты, сами протестанты начнут делиться на сотни сект, вырождающихся в неверие.

В XVII веке история планеты уже выстроилась так, что судьба православия зависит от России. Если бы России не стало – а в Смуту ее и не стало, постепенно не осталось бы в мире этого самого чистого первоначального знания о Боге. Если бы Смута разрешилась утверждением поляков, то Россия стала бы католической, была бы стерта сама идентичность нашей нации. А следом за крушением православия в нашей стране, в мире не осталось бы больше православных церквей. Поэтому победа ополчения, изгнание интервентов и избрание новой династии – это победа Православия, это – его торжество.

Оно невозможно без легитимного лидера, который объединяет вокруг себя страну и удерживает ее от зла. На столетия вперед Промысл вверил Россию династии, которая началась с сына Патриарха, а оборвется святым: царем-мучеником Николаем Вторым.

Этот триумф мог быть сорван. Польско-литовский отряд пытается отыскать дорогу к селу, чтобы захватить юного Романова. Им на пути попадается Иван Сусанин – местный крепостной, управляющий домнинской вотчиной. Отряд приказывает мужику показать дорогу к селу.

Сейчас маршрут через леса и болота, по которым он намеренно плутал с врагом, известны. Сусанин повел поляков в противоположную сторону, к селу Исупову, а в Домнино послал своего зятя Богдана Сабинина с известием о грозящей опасности. Михаил Федорович и инокиня Марфа нашли спасение в костромском Ипатьевском монастыре. А с Сусаниным поляки после жестоких пыток расправились – изрубили его «в мелкие куски» на Исуповском (Чистом) болоте или в самом Исупове.

Сусанин стал национальным героем на все времена. Даже в советскую пору сперва его вымарали из истории как пособника царизма, а потом реабилитировали с еще пущим размахом. Даже улица Сталина в Костроме была переименована в улицу Сусанина еще при жизни вождя! А на сцену Большого вернулась опера Глинки «Жизнь за царя» – правда, с другим названием – «Иван Сусанин».

На холме над Чистым болотом, на месте бывшей деревни Анферово, установлен в 1988 году памятный знак – огромный валун с надписью: «Иван Сусанин 1613». В местном Музее им. подвига Ивана Сусанина есть экспозиция «Они повторили подвиг Сусанина». В ней – рассказ о 58 «последователях» И. Сусанина. Самый знаменитый из них – Матвей Кузьмин, 84-летний Герой Советского Союза, который так же завел во время Великой Отечественной войны фашистов в засаду и был ими за это казнен. Памятник ему стоит на станции метро «Партизанская» в Москве.

Отношение к подвигу Сусанина в обществе стало чем-то вроде маркера народного состояния. Сомнения в нем втекали в массовое сознание одновременно с потерей людьми государственного чувства, ослаблением веры в Бога, доверия к царю, вместе с пленением чуждыми идеалами. То есть тогда, когда народ сам снова становился неспособен на подобный поступок, на жертву. Так было, например, в XIX веке, итогом которого станет революция XX. А потом, во второй половине XX века, послевоенная реабилитация памяти о подвиге Сусанина станет приметой национального возрождения и вырастания нового патриотического чувства. И снова откат: когда в перестроечную пору это чувство станет вырождаться, Сусанин останется лишь героем анекдотов.