Время России. Святые века страны

И эти грамоты изменили русскую историю. Только представим: государство лежит в руинах, смута победила не только на полях сражений, но и в сердцах людей. В Кремле – интервенты, на троне – поляк-иноверец. И кажется, только один человек в этом победившем хаосе верит в будущее воскресение России. Какой волей, внутренней силой, всепобеждающей верой надо обладать, чтобы «заразить» отравленную Смутой страну убежденностью в самой возможности возродиться, вернуть народ-отступник к вере, доказать снова, что «Богу возможно все» (Мф. 19:26), поставить под знамена и иконы полки людей и двинуть их на освобождение Отечества? При этом Патриарх находился под невыносимым давлением, а позже – и под пытками.

Простые, но наполненные Святым Духом слова Гермогена возвращали народу веру в себя, а уничтоженной раздавленной России внушали чувство, что все поправимо.

«Первопрестольник Апостольской Церкви Святейший Гермоген Патриарх, – писали москвичи, – душу свою полагает за веру христианскую несомненно, а за ним следуют все православные христиане».

Изменники-бояре, видя, что по городам собирается ополчение, являлись к Патриарху, требовали остановить рассылку грамот, благословить присягнуть Владиславу. Диалог Гермогена с боярами Мстиславским, Салтыковым, Андроновым и другими – потрясающий документ твердости исповедника-патриарха.

В какой-то момент Михайло Салтыков закричал Гермогену: «Я убью тебя!», выхватил нож из-за пояса и замахнулся на святителя. Патриарх осенил его крестом и спокойно произнес:

«Не страшусь ножа твоего, но вооружаюсь силою Креста Христова против твоего дерзновения. Будь же ты проклят от нашего смирения в этом веке и в будущем».

Салтыков упал в ноги святителю и просил у него прощения. Гермоген его простил. Когда первое ополчение двинулось на Москву, к Гермогену явились главные правители – поляки:

«Ты – первый зачинщик измены и всего возмущения. По твоему письму ратные люди идут к Москве!.. Отпиши им теперь, чтобы они отошли, а то мы велим уморить тебя злою смертью».

«Что вы мне угрожаете? – ответил Патриарх. – Единого Бога я боюсь. Вы мне обещаете злую смерть, а я надеюсь получить чрез нее венец. Уйдите вы все, польские люди, из Московского государства, и тогда я благословлю всех отойти прочь. А если вы останетесь, мое благословение: всем стоять и помереть за православную веру!»

Русские люди разносили по всей земле слова Патриарха. Потихоньку снова воспламенилась решимость, если надо, умереть за Родину. Во многих местах жители целовали Крест, чтобы стоять за Москву и идти против поляков.

Последний раз поляки дали Патриарху выйти из Кремля в Вербное воскресенье 1611 года для обряда «вхождения на осле». После того объявили, что Гермоген лишен ими патриаршего сана, и заточили старца в подземелье Чудова монастыря в Кремле.

Первое ополчение захлебнулось в боях на Лубянке, в сражении на Сретенке был ранен князь Пожарский. В это же время король польский взял Смоленск – опять же, с помощью русского изменника. По сути, вся Россия сосредоточилась тогда в узком подвальном застенке Чудова монастыря, где морили голодом Патриарха Гермогена. Последнее послание святителя было отправлено в августе 1611 года в Нижний Новгород. В этой грамоте старец посылал всем восставшим за Родину благословение и разрешение в сем веке и в будущем за то, что они стоят за веру твердо:

«А Маринкина сына не принимайте на царство: я не благословляю!»

Эта последняя грамота страдальца-Патриарха совершила великое дело. Воевода Алябьев переслал копию грамоты в Казань, оттуда документ переправили в Пермь. А нижегородский староста Козьма Минин (мы писали выше о том, что вместе с грамотами Гермогена ему было и явление святого Сергия) воззвал к народу: заложить все, жен и детей, ничего не щадить для спасения Отечества.

17 февраля 1612 года Гермоген скончался в заточении от голода. Копии его грамот продолжал рассылать новый лаврский архимандрит Дионисий. Он и благословлял второе народное ополчение Минина и Пожарского на битву на горе Волокуша под Сергиевым Посадом.