Время России. Святые века страны

Итак, «грехи» и «злобы» людей – вот главный источник «падения царств». Внешние причины – плохие власти, курсы валют, враги, экономика, климат… все что угодно – не способны разрушить страну, если в душе народа есть «духовные силы» к ответам на вызовы, а если их нет, то народ начинает винить кого угодно, кроме себя самого.

Спустя почти четыре столетия, в 1968 году, очень точно про эту причину «гибели царств» скажет Булат Окуджава:

Вселенский опыт говорит,
Что погибают царства
Не оттого, что тяжек быт
Или страшны мытарства.
А погибают оттого
(И тем больней, чем дольше),
Что люди царства своего
Не уважают больше.

Может, поэтому «Временник» Ивана Тимофеева требовал и запрета на введение иноземных обычаев. Ведь иноверцы в Кремле стали финалом, а началом было воцарение чуждых нравов, обычаев и законов в сердцах людей. Вечное русское увлечение Западом. А когда мечта элит сбывается и Запад приходит на русскую землю – происходит взламывание страны. Агрессия интервентов времен Смуты настолько глубоко врезалась в сознание русских людей, что еще долго сохранялась идея, высказанная в трактате:

«И то таково же не приносит доброго конца в государстве, коли обычаи иноземские в государстве приимают».

Про это же спустя несколько веков, тоже в стихах и тоже очень емко, скажет Грибоедов устами Чацкого:

Ах! Если рождены мы все перенимать,
Не лучше б у китайцев немного нам занять
Премудрого у них незнанья иноземцев.

Между Смутой XVII века и революцией 1917 года много общего, разница лишь, наверно, в степени обезверивания людей: сейчас, в XVII веке, люди все же худо, но ощущали себя православными. На этом ведь и сломалась польская экспансия – им стали сопротивляться тогда, когда пришло всеобщее осознание того, что интервенты могут принести с собой католичество. Именно поэтому призыв Патриарха Гермогена нашел такой отклик. В XX веке этой закваски уже не было в народной душе, и ничто не остановило страну от полного разрушения.

В разгар Гражданской войны, 2 марта 1919 года, в Прощеное воскресенье, совпавшее с Днем памяти святителя Гермогена, Святейший Патриарх Тихон после Литургии в храме Николы Явленного на Арбате напоминал народу слова святого Гермогена: «Спасение Руси – от Церкви Православной».

Сейчас Церковь вдохновляет народное ополчение, Церковь поможет стране увидеть причину Смуты в самих себе. Так начинается покаяние – у каждого человека и у целого народа. И оно стало первым шагом к освобождению.

В 1612 году на весь народ было наложено три дня поста и сугубой молитвы. Это было уже второе всенародное покаяние в истории Смуты. Первое 20 февраля 1607 года наложил Патриарх Гермоген в Успенском соборе Кремля. Рядом стоял уже ослепший бывший Патриарх Иов. Каялись в присяге Лжедмитрию, в своих грехах, в измене. Каялись перед Иовом, что позволили самозванцу отлучить его от престола. Так постепенно прорастало мучительное отрезвление, открывалось, что причина потрясений и падений страны – в собственных внутренних падениях народа.

Так Гермоген и Иов начали примирение России с Небом. Этот путь продолжат их преемники, и еще несколько поколений русских людей будут изживать последствия Смуты.

Установившийся после победы второго ополчения дух единения позволяет консолидироваться и собрать легитимный Земский собор. Накоротко столица переносится в Ярославль. Там проходит Совет всея земли, и в 1613 году он избирает нового царя и новую династию.

Глава 9 Романовы Избрание царя и подвиг крепостного

Концовка Смуты, словно исторический триллер, разыгрывается параллельно в двух точках России. Первая – это почти уцелевший Успенский собор Кремля, наверное, он единственный в Москве мог вместить всех выборных делегатов для Земского собора, 700–1500 человек.

Вторая – это крохотное село Домнино (в нынешнем Сусанинском районе Костромской области). Тогда здесь было родовое поместье Ксении Романовой (Шестовой), постриженной в монахини инокини Марфы, бывшей супруги влиятельного боярина Федора Никитича Романова. Он попал в опалу при Годунове, был так же, как и жена, пострижен в монахи, а сейчас находился в плену. Марфа и ее сын Михаил Романов скрываются от лихолетья Смуты здесь, в глуши, и даже не подозревают, что Мишу прочат в цари. Новость о том, что Земский собор остановился на его кандидатуре как ближайшего родственника прежней династии, придет сюда очень не сразу. А Михаил Федорович действительно приходился двоюродным племянником Феодору Иоанновичу, последнему русскому царю из Рюриковичей.