Время Рыцарей (СИ)

У нее наконец все сложилось, и какая-то дурацкая магия не могла ей помешать! Как ее снять-то?!

— Раньше я знал, что мне ничего не светит, и обнимал тебя, чтобы успокоить или просто по-дружески, — тоскливо вздохнул Сольвейн, — а сейчас я хочу все и сразу и почти не могу пошевелиться.

Агата едва не взвыла. А потом нашла решение.

— А если я тебя поцелую, ты станешь сопротивляться?

— Не знаю. Давай попробуем, а? — с надеждой попросил Сольвейн. Потом бросился к кровати и сел, сложив руки на коленях. — Фух, получилось! Так тебе будет удобнее. Я совсем не думал в этот момент, и магия не смогла меня остановить.

Возбужденная Агата села рядом. Посмотрела на самого прекрасного мужчину в городе, своего заколдованного принца и героя девичьих грез.

И поцеловала его.

— Еще, — голубые глаза Сольвейна казались горящими угольями, — Агата, еще, пожалуйста!

Он не обнимал ее и не отвечал ей, словно был мраморной статуей, а пальцы стиснул до побелевших костяшек. Но лицо у него было совершенно блаженным. Агата целовала его теплые губы, гладила по груди и спине, запускала пальцы в длинные черные волосы. А потом крепко обняла, уткнулась лицом в шею и тихонько завизжала от восторга.

Сольвейн был ее! Совсем ее, весь, целиком!

Дальше она целовала и гладила его везде, где могла дотянуться.

— Агата, хватит, — застонал Сольвейн, — я не могу так, я тоже хочу тебя любить, но чувствую себя калекой! Агата! Любовь моя, остановись, а то я сейчас начну сопротивляться!

— Чего же не сопротивляешься? — хихикнула Агата, гладя кончиками пальцев его лицо.

— Не хочу, — тяжело вздохнул Сольвейн, пытаясь поцеловать ее пальцы, но застывая на середине движения, — нет, это невыносимо! Пойду валяться у Льюиса в ногах, чтобы расколдовал. Тиран-то он тиран, но добрый же! Агата, ты у меня умница, придумай, как его разжалобить.

«У меня». Агата едва не превратилась в дымящуюся лужицу, но вместо этого отодвинулась и со вздохом попыталась включить мозги.

Думать не хотелось совершенно, но пришлось.

— Значит так, давай вечером пойдем к господину Льюису вместе и во всем ему признаемся. И о том, что я подслушала ваш спор о проклятом серебре и все поняла, тоже расскажем.

— Агата, не надо. Он накажет тебя.

— И пусть. Я попрошусь собирать проклятое серебро вместе с вами. Кристина в награду заслужила быть с Марком, а я отработаю наше с тобой счастье. Только лучше дождаться Шарлотты: она вступится за нас. При ней и господине Рейвене повелитель не будет так сильно на нас сердиться. Я полезна, а господин Льюис ценит полезных людей.

— Ладно, давай попробуем, — вздохнул Сольвейн. — Агата, я ужасно хочу обнять тебя и прижаться губами к твоим волосам. Представь, что я это сделал, ладно?

Агата расплылась в счастливой улыбке и продолжила его целовать.

Сопротивляться Сольвейн так и не начал.

* * *

Господин Льюис все понял по их счастливым лицам. Он обреченно вздохнул и раздраженно спросил:

— Вот как вы ухитрились? Моя магия не работает, что ли?

— Работает. Ты запретил мне любить Агату, но не запретил ей любить меня, — пояснил Сольвейн.

— Я не запрещал тебе «любить», я запретил ее соблазнять.

— Ох, Льюис, это же одно и то же! — искренне удивилась Шарлотта. — Любить мужчину без желания невозможно. Женщину тоже. Правда, милый?

— Правда, — согласился господин Рейвен, — но нарушать приказы Великого Ворона запрещено.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Сольвейн и продолжил: — Кроме того, я рассказал Агате все о проклятом серебре и как проклял ее. Можешь наказать меня, это я во всем виноват. Теперь я понимаю, что сломал ей жизнь, и Агата не страдает только чудом, которое уж точно не моя заслуга, а твоя. Но раз она все знает, то хочет помогать с этим и будет куда полезнее меня в поиске проклятых вещей.

Господин Льюис онемел. Агата вскинулась.

— Ты что говоришь, мы же не так договаривались! Повелитель, это я виновата, я подслушала ваш спор! И я украла ключ и спустилась в вашу тайную комнату! Я давно уже все знаю, Сольвейн мне ничего не говорил!

— Агата меня просто выгораживает. Накажи меня, а не ее, — упрямо возразил Сольвейн, — я — безалаберный бездельник, а она — умница. И заслужила твое доверие.

— Неправда, это я во всем виновата!

— Так, прекратите оба, — приказал господин Льюис, — говорите правду.

— Я люблю Агату и не хочу, чтобы ты ее наказал. Лучше меня.

— Я люблю Сольвейна и не хочу, чтобы его наказали! Лучше меня!

— Да вы издеваетесь надо мной! — господин Льюис потер виски. — Подчинение не работает, запреты не работают, ничего не работает!

— Любовь — это самая великая сила на земле, — улыбнулась Шарлотта, — а люди — самые хитрые и упрямые божьи создания, наделенные силой воли и свободой выбора. Никакая магия не отнимет ее у нас и не подчинит чужой воле полностью. Всегда можно найти выход.

Господин Рейвен повернулся к ней.

— Я помню эти слова. Это из проповедей пастора Брауна. Ты его слушала, что ли?

— Ты тоже слушал, шалунишка. Хоть и щекотал меня все время пером.

— Ну и что мне с вами делать? — мрачно перебил их господин Льюис.