Время сестер

– На этой неделе я его вообще не видела. Он помогал вдове своего друга уладить все формальности. Интересно, почему у нас не было столько мороки, когда ушла бабушка?

– Дядя Сед позаботился обо всем за нас, – сказала Тауни. – Значит, между вами все серьезно?

– Наверно, – ответила Харпер. – Время покажет. Я не хочу торопить события. А у вас с Ником?

– Я тоже ничего не тороплю, но между нами определенно есть искра, которую я никогда раньше ни с кем не чувствовала. А что будет, если мы все вступим в серьезные отношения? Как же пансионат?

Харпер приподняла одно плечо.

– Мы будем заправлять им как обычно. Просто по вечерам мы сможем греться в объятиях любимого человека. Мне лучше вернуться на всякий случай в кафе. Вдруг кто-то из заселившихся захочет зайти за гамбургерами.

* * *

В пятницу был такой напряженный день, что Сед из кожи вон лез, чтобы перенести свой прием, но Харпер стояла на своем. Она заявила, что сможет сама приготовить гамбургеры, а если будет наплыв гостей, то из прачечной придет Тауни и поможет. И вот теперь Сед сидит в приемной, разглядывая журнал, и мечтает оказаться где-нибудь в другом месте.

– Мистер Уильямсон, – наконец назвала его имя медсестра, и он последовал за ней по коридору в угол, где стояли весы. – Сначала давайте взвесимся. Встаньте ногами на отметки.

Он затаил дыхание и стал ждать, когда появятся цифры. Черт возьми! Он похудел еще на восемь фунтов с тех пор, как приходил в последний раз, но с того дня, как умерла Энни, у него практически не было аппетита. Кроме того, в этот раз он надел приличные ботинки вместо армейских сапог, которые весили по меньшей мере фунтов пять.

Она постучала кончиком ручки по планшету и жестом пригласила его в комнату.

– Присаживайтесь прямо здесь, и мы измерим вам давление и температуру, – сказала она и начала проводить все необходимые манипуляции с градусником и манжетой для измерения давления, а затем записала результаты. – Доктор скоро придет, – сказала она, закончив проверки, и ушла, забрав с собой свой навороченный планшет.

Они всегда сажали его и Энни в комнату, где висели разнообразные брошюры о запорах и диарее либо об артрите и ревматизме. Он усмехнулся и указал на брошюру о сердечной недостаточности.

– Вот эту мне стоило бы засунуть к себе в карман, Энни. Я не возражал здесь бывать, когда мы ходили на приемы вместе. Ну и скука, – проворчал он. – Проклятый старый докторишка. Почему он просто не оставит меня в покое и не даст мне спокойно помереть, когда милостивый Господь решит стереть меня с этой вращающейся кучки грязи? Но нет, ему нужно было заявиться в кафе и расстроить наших девочек.

– С кем это ты разговариваешь? – поинтересовался доктор Типтон, внося в комнату еще одно такое же отвратительное устройство.

– Сам с собой. Я просто схожу с ума. Накачай меня двойной дозой транквилизаторов и отправь домой, – сказал Сед. – А что не так с ручкой и бумагой? Что ты будешь делать, если эта дурацкая техника полетит ко всем чертям?

– Мне потребовалось много времени, чтобы к ней привыкнуть, но так действительно удобнее вести записи, чем на бумаге. Как ты себя чувствуешь? У тебя повышено давление. Ты принимаешь свои лекарства?

– Когда вспоминаю, – ответил Сед.

– Следишь за потреблением соли?

– Слежу, как она попадает мне прямо в рот. Я не собираюсь отказываться от бекона. Я лучше совсем есть перестану, чем буду давиться пресной едой. Почему ты просто не позволишь мне есть то, что я хочу, и умереть, когда мне суждено?

– Седекия, я пытаюсь о тебе заботиться, как просила Энни, когда вы в последний раз сюда приходили. Но ты усложняешь мне работу, – поругал его доктор Типтон. – Разве тебе не хочется провести больше времени с внучками?

– Это уж смотря сколько мне отпустит Бог. Хотя я предпочел бы провести вечность с Энни, – заявил Сед.

– Ты упрямый старый болван.

– Да, так и есть. Теперь я могу пойти домой?

– Дай я послушаю твои легкие и сердце, – врач прижал к его груди стетоскоп. – Обещай мне, что не будешь пропускать прием мочегонных таблеток.

– На том свете точно ни одной не пропущу.

– Твое сердце продолжает ослабевать, а легкие еле справляются. В скором времени тебе может понадобиться кислород, – сказал доктор, отходя назад.

Сед спрыгнул с кушетки.

– Я не собираюсь таскаться с этими баллонами, но новости о моем сердце – это лучшее, что я слышал за последние недели. Есть ли смысл записываться на прием через три месяца?

– Четыре недели, – отрезал доктор Типтон, записывая что-то в своем блокноте. – Только не позже, чем через шесть недель, иначе я снова приду в кафе и расскажу тем девушкам, в каком ты состоянии.

– Ясно, – буркнул Сед, спрыгнул со стола и вышел, даже не задержавшись у регистратуры.