Время сестер

Она поцеловала его в седую макушку и пританцовывала всю дорогу до своего коттеджа, напевая слова песни Блейка и Миранды «Ты причина, по которой Бог создал Оклахому»[10].

По щекам Седа потекли слезы.

– Нет, Энни, ты это слышала? Она меня поцеловала, ты видела? Ох, моя дорогая Энни, это лучший вечер за то время, что тебя со мной нет. Наконец-то она счастлива, как и те двое.

Глава двадцать вторая

В понедельник и вторник весь день шел дождь, а в среду начался сильный ливень с громом и молниями. У них было так много отмен, что два единственных занятых коттеджа принадлежали Харпер и Тауни. Никого не привлекала мысль провести время на озере, когда единственным развлечением была пробежка под дождем три раза в день, чтобы поесть в кафе.

В полдень в кафе, несмотря на непогоду, зашел один гость, и Сед поспешил на кухню, увидев, как мужчина вешает плащ на спинку стула. Харпер его не узнала и вопросительно поглядела на Дану.

– Седекия Уильямсон! – крикнул мужчина, проследовав за ним по залу и войдя через вращающиеся двери. – Тебе от меня не убежать. Ты пропустил прием сегодня утром, и тебе нет оправдания.

Все три сестры отодвинули стулья и столпились на кухне.

У незнакомца была копна седых волос, маленькие голубые глазки-бусинки на круглом личике и огромное пузо, нависавшее над поясом.

– Кто вы такой? – спросила Харпер.

– Доктор Гленн Типтон. Сегодня утром Седекия не явился на прием. Я лечащий врач Седекии и Энни уже тридцать лет. Почему он даже не позвонил, чтобы отменить встречу? Я подумал, что он умер, – возмутился врач. Он переводил взгляд с одной сестры на другую и, в конце концов остановился на Харпер.

– Мы внучки Энни, – объяснила она. – Еще не поздно отправить к вам дядю Седа? Я сама его привезу.

– Я не умер и могу сам вести машину. Я не хотел выходить в такой дождь, – прокряхтел Сед.

Доктор протянул Харпер карточку.

– В пятницу, в три часа пополудни. Вы привезете его?

– Мне не нужен шофер. Я приеду. А теперь кыш все из моей кухни и дайте мне сделать человеку чизбургер, – проворчал Сед, указывая на дверь.

– Дядя Сед болен? – нескромно спросила Тауни, поднеся стакан воды к столу врача.

При этой мысли у Харпер сжалось сердце.

– Это просто обычная проверка или его нужно будет отвезти потом домой?

– Вы будете брать анализы? – прямо спросила Дана.

– Это просто осмотр, дамы. Принесите мне, пожалуйста, самый большой стакан сладкого чая, который у вас есть. Так вы и есть те самые внучки, о которых так часто говорила Энни?

– Харпер, – подняла она руку.

– Дана, – кивнула она.

– Тауни. Вы ведь сказали бы нам, если бы с дядей Седом что-то случилось, верно?

Сед поставил перед доктором корзину, полную сладкого картофеля фри, и тарелку с огромным гамбургером с двумя котлетами и двойным сыром.

– Он обязан соблюдать эти новые законы о конфиденциальности и держать рот на замке, но я вам вот что скажу. Это всего лишь мой плановый осмотр, который я прохожу каждые три месяца. В последний раз мы были на осмотре вместе с Энни. Окромя дождя, я просто не хотел идти без нее. Вот и все.

Харпер повидала в жизни достаточно, чтобы заподозрить обман. Сед не говорил всей правды и ничего, кроме правды. Если бы она заставила его положить одну руку на Библию, а другую возвести к небу и поклясться, что он здоров как бык, они бы узнали много нового, это как пить дать. Врач не станет просто так навещать своего пациента в проливной дождь.

Она тронула каждую сестру за руку и кивнула в сторону выхода.

– Что-то шоколадку захотелось. Кто со мной в магазин?

– На кухне стоит большая корзина, полная зонтиков. Мы с Энни их купили, когда пришлось закрыть проход между магазином и кафе, – сказал Сед.

Харпер положила руку на плечо Седа.

– Позвонишь, если будет наплыв посетителей?

– Это чертовски маловероятно, – хрипло сказал он.

Дождь заметно поутих, так что зонтики спасли их от промокания, пока они добирались до магазина. Они забежали внутрь, и Харпер направилась прямо к стойке с шоколадом, взяла три самых больших батончика и положила их на прилавок.

Харпер чувствовала себя так, будто на сердце лежит камень и ей было трудно дышать.

– Я сегодня угощаю. Запиши их на мой счет и поступи по совести. Вам не кажется, что дядя Сед болен? Его доктор сам явился в кафе. В этом нет ничего хорошего.

Тауни развернула обертку и откусила большой кусок шоколада. Она приподняла палец, тем самым говоря, что ей нужно время подумать, но, когда она наконец заговорила, ее голос дрогнул.

– Он похудел и кашляет все больше и больше. Господи, что же мы будем без него делать?

Дана присела на старый деревянный табурет за прилавком и потянулась за своей шоколадкой.

– Если это так, то мы о нем позаботимся, но я не могу себе представить, как мы будем заправлять этим местом без него. Мы едва пережили потерю Флоры, но без дяди Седа мы как без рук, – сказала она, моргнув несколько раз, чтобы сдержать слезы.