Время шакалов

Иванов оживился и достал из кармана брюк 50 рублей, что дал ему хозяин палатки на рынке за починку замка в двери. Этих денег вполне хватало на две бутылки хорошей водки, и Иванов вызвался сбегать на рынок, чтобы отовариться, но попросил без него не начинать. Ему обещали, и он торопливо пошел за водкой.

Оставшиеся осматривали своё новое место жительства, раскладывали свои вещи, а Михаил Ефимович осмотрел новые книги, что принес вчера Черный и остался доволен – книги были новые, модных авторов и он не сомневался, что быстро и выгодно их продаст.

– Человека уже нет в живых, а он помогает жить другим, – подумал он и сказал вслух, чтобы прервать молчание: «Наверное, душа Черного с небес осматривает вместе с нами это новое место жительства своих товарищей».

– Дурак, ты Тихий! Был же у нас разговор о душе, – ответил Учитель,– чем душа Черного смотрит на нас, если её глаза остались с телом, которое лежит в морге, прикрытое тряпкой? И вообще, что такое душа? Откуда она берется у человека и куда девается после его смерти?

Нет тела и нет памяти о жизни этого человека, которому принадлежало это тело, а какая-то душа его неприкаянная и непонятная, пусть бродит по Вселенной – все равно она ничего не видит, не помнит и не чувствует.

– Максимыч, ты бы память о Черном не обижал сегодня насчет его души, – обиделся за товарища Хромой, – пусть успокоятся с миром его душа и тело.

– Церковники вбили вам в головы насчет души, которая в божьей власти находится, и вы, как попугаи, твердите вслед за ними о душе.

Может и убили Черного сегодня по божьей воле, скажешь? Тогда кому он нужен такой бог, что убивает одних и охраняет других? Мне такой бог не нужен, который мою жену убил, а внучку научил выгнать меня из дома.

Вот если бы бог беспощадно уничтожал плохих людей: предателей, убийц, растлителей детей, мошенников и прочих, тогда я бы поверил в бога и молился бы на него, – возразил Учитель, осматривая стол в поисках окурков, но банки с подобранными на улице окурками сигарет на столе не было.

– Жаль, курево оставили на нашей квартире, надо бы сходить и забрать. Может ты, Тихий, сходишь? – попросил Учитель, – пока Иванов не вернулся: курильщику без курева никак нельзя.

Михаил Ефимович согласился и уже через несколько минут вернулся с жестяной банкой из-под дорогого чая, в которой последнее время бомжи хранили своё курево. Учитель с удовольствием затянулся, закурил и Хромой.

Кстати о душе,– продолжил Учитель свой разговор, – когда она появляется у человека? Никто не думал об этом? Женщина каждый месяц может забеременеть, а у мужика, вообще, миллионы сперматозоидов: так – где же там душа будущего человека? В каждой женской клетке и в каждом сперматозоиде? Тогда бог производит массовое уничтожение душ не родившихся младенцев – прямо холокост какой-то получается, типа того, что был в Отечественную войну устроен немцами против евреев.

Если же человеческая душа появляется лишь после оплодотворения, тогда откуда она берется у суррогатных детей, которых оплодотворили в пробирке, а потом пересадили посторонней женщине, которая, как в инкубаторе, выносила чужого ей ребенка? И почему нет души у животных и растений? Они тоже размножаются, в основном, путем оплодотворения слиянием женских и мужских половых клеток. Что ты скажешь на это, Хромой?

Скажу, что вернулся Иванов и пора начинать поминки по Черному, – уклонился от ответа Хромой, увидев входившего Иванова.

Иванов вынул из пакета две бутылки водки, селедку и круг колбасы, сказав, что закуску ему дал лавочник, узнав о гибели его товарища. Еда, конечно, была лежалая, но под водку пойдет, и присутствующие расселись за столом, водка была разлита по стаканам и Учитель встал, сказать поминальное слово:

– Друзья, мы собрались здесь по скорбному событию – смерти нашего товарища Черного Николая Ивановича, который трагически погиб сегодня днем. Как он жил прежде – мы не знаем, но последние три-четыре месяца своей жизни он провел с нами и безропотно переносил все тяготы нашей бездомной жизни.

Так выпьем же по чарке горькой водки, провожая Николая Ивановича в последний путь. Пусть он покоится с миром, простит нас, если мы были неправы, но не прощает мошенников, которые лишили его квартиры, что и привело к сегодняшнему трагическому концу его жизни.

Все встали и молча осушили свои пластиковые стаканы, которые Учитель назвал чарками. Даже Михаил Ефимович попросил налить ему с глоток водки в стаканчик и выпил вместе со всеми.

День выдался трудным, поэтому участники тризны усердно ели и выпивали, произнося короткие поминальные слова по ушедшему от них товарищу по несчастью.

По мере того, как водка убывала, настроение участников поднималось, завязался разговор и лишь Михаил Ефимович, продолжая свою трезвую жизнь, сидел молча, поглощая еду и слушая своих однополчан. Закончив есть, он спросил: – Максимыч, когда мы поедем проститься с Черным?