Время шакалов

Так закончился Красный проект построения государства социальной справедливости, равенства и братства народов под названием Союз Советских Социалистических Республик, с ликвидацией которого весь мир снова откатился в эпоху мракобесия и угнетения народов.

При всех недостатках и ошибках социального государства, связанных с построением новых отношений между людьми, Красный проект показал свою жизненную силу и преимущества над властью капитала.

Он победил внешних врагов и отсталость, показал динамичность развития и возможность поступательного движения человеческого общества вперед без зла и насилия над личностью по меркантильным причинам, свойственным власти капитала.

Красный проект устоял и победил внешних врагов, но рухнул под натиском объединенных сил внутренних врагов, имя которым предательство, жадность и стяжательство, иждивенчество и рвачество, и прочие низменные людские качества, умело культивируемые внешними врагами.

Так маленький вирус, попадая в организм человека, может привести его к гибели изнутри, если вовремя не сработает иммунитет с помощью лекарственных средств.

Лекарственных средств борьбы с человеческими пороками найти не удалось, и Красный проект рухнул, показав своими существованием направление развития человечества, а своей гибелью предупреждая будущие поколения от повторения ошибок в борьбе с человеческими пороками.

На Земле воцарился главный и единственный хищник – лев под названием США со сворой шакалов – стран исполнителей воли этого мирового зла. Железная пята, как писал американец Джек Лондон, придавила мир.

XX

На фоне политических и экономических потрясений, захлестнувших страну, личная жизнь Михаила протекала тихо и спокойно в устоявшемся русле житейских отношений с женой Саной и подругой Аней.

С Саной у него установился режим мирного сосуществования двух чуждых друг другу людей под крышей одной квартиры. Своих целей в браке никто из них не достиг, и брачные узы лопнули под напором реальностей жизни и больше их не связывали, хотя формально, на бумаге паспортов, они продолжали считаться мужем и женой.

На развод они не подавали, потому что каждый из них цеплялся за квадратные метры квартиры, надеясь каким-то образом ухватить всю квартиру себе. Сана ожидала ухода Михаила к какой-нибудь женщине, чтобы вновь стать полноправной хозяйкой своей квартиры, а Михаил рассчитывал на помощь тестя в отселении от Саны, или получить квартиру от института через профком, где он был членом жилищной комиссии. Удалось же ему помочь Ане получить квартиру – может быть в скором времени он и себе выхлопочет однокомнатную квартиру.

Шли года но квартирный вопрос не решался и Сана всё чаще стала оставаться жить у родителей, где виделась с сыном и не надо было заботиться о пропитании: её никогда не работавшая мать умело вела домашнее хозяйство, а продукты где-то доставал Семен Ильич с помощью соплеменников.

Михаил, в свою очередь, тоже дважды в неделю оставался ночевать в гостях у Ани и лишь изредка, раз или два в неделю они встречались с Саной в своей квартире вечерами, оставаясь на ночлег каждый в своей комнате.

Сталкиваясь на кухне или в коридоре, они здоровались и быстро расходились, чтобы не вступить в очередную ненужную перебранку. Иногда, глядя вслед уходящей Сане и рассматривая её фигуру, Михаил пытался вспомнить, как когда-то давно, он целовал и гладил Сану, втискивая в неё своё мужское желание: ведь не под ружьем же он женился на ней? По расчету – это правда, но и неприязни не было.

Почему же сейчас, по прошествии нескольких лет, он испытывает к ней физиологическое неприятие и не может вспомнить минуты близости и удовлетворения? Потому, наверное, что никакой духовной близости и общности между ними никогда не было: только расчет и чисто физиологическое влечение молодости и когда они исчезли, то ничего и не осталось.

Потому сейчас, окидывая случайным взглядом Сану, Михаил испытывал почти отвращение к самому себе, вспоминая те далекие годы, когда желание остаться в Москве победило рассудок и чувства и он женился на Сане, а не стал ждать появления другой женщины, которая тоже ввела бы его в свою московскую квартиру, будучи и духовно близкой ему и, в отличии от Саны, желая от него детей, как основы семьи и крепости отношений между мужчиной и женщиной.

– Да, поторопился я тогда с женитьбой, польстившись на московскую прописку и обещание Семена Ильича сделать из меня ученого, – думал иногда Михаил, встречаясь, по случаю, в квартире с Саной.

– И квартиры у меня нет, и ученого не получилось – пока, но даст бог, скоро всё переменится в стране, тогда удастся решить и мой квартирный вопрос, и работу переменить на более перспективную – надоела эта агрохимия до чертиков: ошибся я и с выбором профессии.

Ладно, ждал более десяти лет своего часа, подожду и ещё: может быть повезет, и Сана с родителями умотает в Израиль, а квартира останется мне – от обмена я откажусь, продавать квартиры нельзя и у них не будет другого выхода, чтобы уехать в свой Израиль, бросив эту квартиру мне, как собаке кость.