Время шакалов

Михаил заперся в своей комнате, лёг на диван и думал, как жить здесь дальше, но ничего придумать не смог и уснул поздней ночью под пьяные выкрики джигитов и визги проституток.

В такой жизни прошло несколько месяцев. От постоянных посетителей квартира приняла грязный и запущенный вид: джигиты никогда не убирали за собой, ванна и унитаз покрылись чешуей отложений, вся мебель в кухне, раковина и плита покрылись сальными пятнами и слоем грязной коросты.

Редкие попытки Михаила навести чистоту в часы отсутствия хачиков ни к чему не приводили: всё быстро покрывалось грязью, а хачики ещё и обзывали его бабой – уборщицей, поскольку, по их понятиям, мужчина не должен делать женскую работу по уборке жилища, и поэтому Михаил не мужчина.

Жить становилось невыносимо, но изменить жизнь к лучшему у Михаила не было ни сил, ни желания, ни средств. Его сбережения на покупку жилья таяли как мартовский снег, а поиски приличной работы требовали больших усилий, делать которые Михаил никогда не умел даже в зрелом возрасте, а сейчас подступала старость.

Внезапно и быстро он облысел и поседел и глядя в зеркало не узнавал себя: из зеркала на него смотрел старик со сморщенным лицом и большой лысиной, окруженной венчиком редких и седых волос, напоминая большой и наполовину облетевший одуванчик, одиноко стоящий на людском жизненном поле.

Быстрое старение Михаила Ефимовича отметили и его коллеги – грузчики, а их заводила сказал: «Это Михаил потому, что ты не пьешь с нами водочку. Водка – это лекарство от старости. Видишь, мы какие были, такие и остались, а всё потому, что каждый день пьем водку и, если повезет, то напиваемся до отключки, а когда человек в отключке он не стареет, по-научному это называется анабиоз.

Начинай Михаил, пить с нами – глядишь и помолодеешь, – закончил водила, разливая водку по стаканам: был обеденный перерыв у грузчиков, Михаил Ефимович пил просроченный кефир, а остальные грузчики пили свежую водку, выданную администратором им к обеду.

Шутки – шутками, но Михаил Ефимович действительно часто чувствовал недомогание и упадок сил от всей своей неустроенной жизни и управляющий администратор магазина, видя его старение и помня безупречную трезвую работу, предложил ему перейти на расфасовку продуктов, но Михаил Ефимович отказался работать среди женщин.

Возвращаясь с работы, Михаилу Ефимовичу приходилось теперь прятать продукты в своей комнате, куда он перетащил с кухни и свой холодильник – хачики иногда подчищали его запасы, если к ним приходили другие джигиты и еды им не хватало.

Михаил Ефимович неоднократно замечал, что в его отсутствие кто-то рылся в комнате, и ему пришлось все свои деньги носить при себе, а остаток своих накоплений он положил на банковскую карточку, терпя убытки, поскольку процентов на эти деньги не начислялось, зато и украсть их было невозможно, не зная кода.

Жизнь его была пуста и безвкусна, как несоленая рисовая каша, приготовленная на воде. Отдежурив в магазине, Михаил Ефимович возвращался домой, в квартиру, захваченную хачиками, где запирался изнутри в своей комнате, в которой ел и пил, выбираясь только в туалет, и проводя время на диване у телевизора, служившего ему окном в мир, живущий своей, отдельной от Михаила Ефимовича жизнью. Так и мы, смотрим на рыбок в аквариуме, видим их движения и встречи, не понимая сущности этой водяной вселенной.

Всё же, Михаил Ефимович не оставлял попыток устроиться на приличную работу, считая, что его опыт научной деятельности может быть востребован в какой-нибудь крупной компании, например, производящей удобрения.

Он читал объявления, звонил и иногда приглашался на собеседования, но всякий раз эти встречи оставались бесплодными, пока однажды, женщина лет сорока – менеджер по персоналу       в крупной компании, не сказала ему откровенно, что он уже старый для работы в приличной фирме и его удел сторожить имущество и покой молодых и успешных человеческих хищников, сколотивших состояния на присвоении государственной собственности или обмане и спекуляции.

Михаил на некоторое время перестал искать работу, но через пару месяцев возобновил эту деятельность, чтобы убить свободное время. Именно тогда он и обнаружил отсутствие своего паспорта: потерял ли его или засунул куда-то, было неизвестно, но факт налицо – документа не было!

Жить в Москве без документа, удостоверяющего личность и право человека на проживание в столице, никак невозможно: в любую минуту охранители прав воров и предателей, мошенников и проходимцев, заезжих джигитов и половых извращенцев могут потребовать у человека его документ и, при отсутствии оного, задержать до выявления личности.

Полиция регулярно подъезжала к магазину, где Михаил Ефимович работал грузчиком, и проверяла документы у всего персонала и Михаил всегда показывал копию паспорта, чем дело и ограничивалось, поскольку он был зарегистрирован в этом же районе. Но вдруг потребуется оригинал, которого уже нет и органы накажут его за проживание без паспорта.