Время шаманов. Сны, дороги, иллюзии

– А я сейчас в отпуске! – Иван лучился радостью. – Еду на Кавказ, там альпинистский сезон в разгаре! Несколько восхождений сделаем. На пик Далар вот планируем подняться, маршрут по центру бастиона – пятая категория сложности! В Москве проездом – в гости заехал к знакомым по альпинистскому клубу. Снаряжение заодно нужно купить новое, Москву посмотреть. Вот Марк мне вызвался помочь.

Только тут я обратил внимание, что рядом с Иваном стоит невысокий, плотного сложения, но очень подвижный чернобородый мужчина, по-летнему одетый в светлые шорты и яркую рубашку навыпуск. Мы пожали друг другу руки, а Иван сказал:

– Может быть, лучше отсюда уйти? Очень уж неуютно себя чувствую в такой огромной толпе, да и Ника скоро уже приедет. Нужно будет её встретить.

Марк предложил:

– А пойдёмте-ка ко мне домой. Всё равно её поезд прибывает только через четыре часа. Успеем.

Через полчаса мы уже были в маленькой квартире Марка на Малой Никитской. Иван и Марк ушли на кухню, а я в это время принялся осматриваться.

Жильё Марка напоминало музей и было буквально забито всевозможными книгами и артефактами, собранными со всех концов света. Полки с множеством книг уходили под самый потолок комнаты. Кроме огромного количества разноязыких словарей и справочников, среди книг были весьма редкие экземпляры, а сама подборка «экспонатов» вызвала у меня живейший интерес к человеку, имевшему такие разносторонние вкусы. «Сообщение о работах и последних открытиях, сделанных в пирамидах, храмах, захоронениях и раскопках Египта и Нубии» – репринтное издание раритетной книги 1822 г. Джованни Бельцони на английском языке соседствовало с собранием сочинений Хорхе Луиса Борхеса на испанском и «Лотосовой сутрой». Увесистый Танах в зелёной обложке – собранные в одном томе Пятикнижие, Пророки и Писания – стоял возле отшлифованного до блеска образца пегматита со светлыми включениями кварца и полевых шпатов, похожими на библейские письмена. Тонкой ажурной резьбы белый костяной гребень, искусно изготовленный косторезами Русского Севера, помещался на полке рядом с гладко отшлифованной африканской статуэткой из чёрного дерева, изображающей гротескно-удлинённую фигуру чернокожего воина с широколезвийным копьём в правой руке. Небольшая икона с золотым окладом, изображающая Спаса в силах – уменьшенная копия иконы Андрея Рублёва, была прислонена к «Бардо Тёдол», тибетской «Книге Мёртвых», а под потолком на разноцветном плетёном шнуре покачивалась «птица счастья», аккуратно выпиленная мастерами-архангелогородцами из тонких деревянных дощечек. В углу на блестящей хромированной подставке стояли бонги.

На одной из стен висела многоцветная старинная буддистская танка с изображением гуру Падмасамбхавы. Яркие краски и позолота рисунка, несомненно, выполненного на Тибете, не потускнели ни на йоту, лишь тёмно-бордовая, почти чёрная ткань выцвела от времени. Рядом с танкой обычными канцелярскими кнопками была пришпилена цветная репродукция карты средневекового адмирала Пири Рейса с изображением свободной от ледяного покрова Антарктиды.

Можно сказать, в комнате не было пустого места, и, чтобы как-то приглушить обилие впечатлений, я взял с полки предмет, отчего-то показавшийся мне смутно знакомым. Это была небольшая, размером с ладонь, позеленевшая от времени бронзовая пластина, на которой было отчеканено изображение раскинувшей крылья птицы. Точнее, птица была вырезана из цельной металлической пластины, ей были приданы характерные черты взлетающей в небо совы, расправившей крылья. Видимо, птица очень долго пролежала в земле, потому что одно её крыло и лапы были разъедены коррозией, однако верхняя часть сохранилась хорошо. Отчётливо были видны голова и глаза глядящей прямо на меня птицы, её широкие маховые перья. Приглядевшись, я заметил на груди совы, под шейным оперением, полустёртое изображение человеческого лица, словно человек, сидящий внутри птицы, выглядывает из круглого отверстия на её груди.

– Это ритуальный предмет.

От неожиданности я едва не выронил из рук бронзовую птицу: голос Марка, внезапно раздавшийся у меня за спиной, заставил меня вздрогнуть.

– Разве? – пробормотал я. – Скорее похоже на украшение конской сбруи.

– Нет-нет! Я же профессиональный антрополог, я не могу ошибаться!

Марк поставил на стол поднос с чайными чашками и встал в позу лектора. Стоявший позади его Иван шутливым жестом схватился за голову, всем видом показывая, что я ненароком затронул любимую тему Марка, в глазах которого и в самом деле появился немного безумный блеск увлечённого какой-то идеей человека:

– Я бы никогда не обратил особого внимания на эту подвеску, если бы до меня многие люди не находили подобных артефактов.