Время (СИ)

Отец нашелся, но «наладится» было неподходящим словом. Магнето оказался таким, как мечтали соседские мальчишки, жившие с мамашами на алиментах. Пьетро презирал их, потому что они дразнили его и не пускали играть с собой. Звали отсталым из-за стеклянного взгляда, который получался в детстве вместо осмысленного выражения лица. Они вечно болтали, что у них крутые отцы: генералы, хирурги, спасатели. Пьетро смеялся над их фантазиями — отец из его собственных был быстрым, как молния, и думал быстрее любого профессора. С ним Пьетро мог бы не ждать — просто жить, вести себя как ему удобно.

Магнето был каким угодно, только не быстрым. Он двигался, как все остальные, с черепашьей скоростью, зато его вполне можно было назвать генералом или спасателем.

— Зачем ты здесь? — спрашивает великая и ужасная черепаха.

Пьетро становится скучно до зевоты, и он отвечает безо всякого плана и приготовлений:

— Не знаю.

Магнето подходит ближе. Пьетро вспоминает его в окружении крошечных осколков металла внутри сферы. Если подумать, его папа умеет летать — уже неплохо. У половины детей из соседских домов отцы были летчиками-испытателями, а его папа может летать без самолетов.

— Не думал остаться тут? — спрашивает Магнето.

Пьетро теряется. Время выходит из-под контроля — бежит себе, не заботясь о том, сколько остается у него времени на ответ.

— Не то чтобы, — отвечает Пьетро, слышит эти слова и думает: «Какая глупость».

— Хорошая школа, другие мутанты, — настаивает Магнето.

Пьетро замечает, что у великой и ужасной черепахи напряжены веки. Прищур, который остановили до того, как он стал заметен.

«Парень, тебя пытаются обдурить», — подсказывает Ртуть.

— Шутка про президента была лучше, — говорит он вслух.

— Шутки про президента — классика, — отвечает Магнето. — В последние дни я часто тебя вижу. Ты хочешь что-то спросить? Спрашивай, я за то, чтобы между людьми не было недопонимания. Чарльзу это не нравится, но только потому, что он читает мысли других людей.

Магнето улыбается — Ртуть замечает, что улыбка фальшивая.

— Я давно искал вас, — говорит он.

— Меня? — Магнето удивлен — Ртуть видит искренний интерес.

— Да, я пришел в Школу, чтобы спросить, где можно найти вас, — продолжает Ртуть.

Нужно подготовить речь, и теперь самое время стрелке на часах остановиться, потому что минутка-другая на размышления не повредит. Но стрелка движется неумолимо, и Ртуть продолжает:

— Дело в том…

В детстве сильнее запретов мамы его раздражало только одно — когда взрослые тянули время. Они начинали фразу и превращали ее в бесконечную гласную или мычание. Ртуть одергивает себя и замолкает.

— Парень, давай определимся сразу, — говорит Магнето, не дождавшись продолжения. — Вечером я уйду. Все, что ты скажешь, скорее всего, никак меня не касается. Просто выкладывай как есть — нечего тянуть.

Ртуть смотрит на Магнето круглыми глазами. Слова «удивление» недостаточно, чтобы описать его чувства. Великая и ужасная черепаха поторапливает его? Его?!

— Ладно, — говорит Ртуть, уходит от окна и идет к двери. — Не хотите слушать…

Магнето хватает его за руку. Слова «стальная» недостаточно, чтобы описать хватку. Ртуть понимает, что время в пространстве Магнето замирает. Хватка становится «бесконечной» по меркам Ртути, и плохая новость здесь только одна — он уже не успел.

Заряженные частицы розетки догнали его и признали хорошим проводником, щелок вступил в реакцию с кожей, пьяный водитель на спортивной машине не заметил пешехода.

— Что. Ты. Здесь. Делаешь, — говорит Магнето, и это не похоже на вопрос. Это похоже на приговор.

— Я просто…

— Врешь, — продолжает выносить вердикт черепаха, которой безразлично время.

— Ладно-ладно, хорошо, — Ртуть затыкает рот Пьетро, потому что эта сцена — совсем не то, что нужно. Не так он должен рассказать обо всем. Лучше идти ва-банк, чем признать свое поражение. Лучше…

— Вы мне нравитесь, — говорит Ртуть.

Ледяные пальцы Магнето сжимают его запястье с постоянным давлением.

Постоянным — таким, которое не меняется с течением времени.

Пьетро глотает комок слюны, застрявший в горле.

— Вечером я уйду, — говорит Магнето.

Пьетро хочет прокричать: «Я — твой сын!», — но у него зажат рот. Поражение неприемлемо. Только не перед лицом человека, который идет до своей комнаты тысячелетия.

— Плевать, — отвечает Ртуть.

— Хорошо, — приговор вынесен и будет приведен в исполнение немедленно.

Пальцы Пьетро становятся влажными, он хочет забраться в угол и сжаться там, заставить стрелку часов замереть.

Не двигайся.

Не двигайся.

Стой!

Он вспоминает, как часы замолчали впервые. Много-много лет назад.

Кабинет доктора.

Мама плачет.

Врач говорит: «Отклонения такого типа совместимы с жизнью, но…».

Пьетро хочет, чтобы мама перестала плакать.

Он шепчет: «Тише-тише-тише».

И происходит чудо.

Мама замирает. Слеза у нее на лице превращается в стекляшку.

Пьетро смотрит на нее и понимает, что здесь и сейчас ничего не происходит.

Можно не бояться.

Он в безопасности.

Никто не сможет догнать его.

— Ты заснул? — спрашивает Магнето, приводя Пьетро в чувства.