Время собирать кости

Он уже стоял рядом, запустил пальцы в волосы Коэн, нежно обхватывая ее затылок. На секунду Ракель показалось, что он свернет и ей шею, как тем головорезам. — Ты не боишься меня, девочка? Не кричишь, не крестишься…

— Ты убьешь меня?

— Наоборот, я собираюсь тебя защищать.

Губы Ракель обожгло чужое дыхание. Карл Зиге считался с ее мнением, или хотя бы делал вид. Этот незнакомец с его лицом признавал только свои желания. И даже не собирался спрашивать, прежде чем вновь ее поцеловать.

— Почему? — Ракель уперлась ладонями в плечи мужчины.

* * *

— Почему? — удивился Секундус сопротивлению Избранной. Для себя он уже все решил. Если отмеченная силой попалась на его пути, то не дело ее отпускать. Он дождется инициации, а потом заберет ее энергию. Всю. А пока она будет рядом, можно и развлечься, получая тришну. Он зачастую пренебрегал этим типом энергии, не заводил человеческих любовниц, как практиковали некоторые демоны, но если само упало в руки, почему бы и не воспользоваться. Тело у Избранной неплохое, а когда сойдет припухлость со скулы, то и личико будет тоже ничего. Наверное, не стоило убивать разбойников на ее глазах. До этого она была более податливой и отзывчивой. Демон вспомнил жадные объятия. — Я тебе кого-то напоминаю?

— Мне показалось. — Избранная, пытаясь прикрыться обрывками платья, обняла саму себя руками. Секундусу не понравился ответ. Значит, существует мужчина, которому эта маленькая Избранная хочет кинуться на шею и целовать, постанывая от удовольствия. Она не притворялась, демон это чувствовал по потокам силы, как и отчуждение, и ее закрытость сейчас. Он не мог уловить от нее никакой энергии. Кровь Избранной свернулась и почти не пахла.

— Надо убраться отсюда, девочка. Я отведу тебя в безопасное место. — Он снял с себя куртку, накидывая ей на плечи.

Лже-Карл, который наверняка являлся предком герра Карла Зиге, оставшимся где-то в далеком будущем-прошлом для Ракель Коэн, привез ее в небольшой домик в лесу, находящийся в километрах пяти от злополучного трактира. Впрочем, Коэн могла и спутать расстояние в сгустившихся сумерках. Она старалась не задремать под мерный стук копыт разбойничьей лошади, которую Не-Карл отвязал от коновязи недалеко от побоища. А еще старалась не обращать внимание на мужские руки, крепко, по-хозяйски обнимающие ее все время поездки на лошади.

В домике оказалось еще меньше места, чем в жилище Горака. Здесь уже давно никто не жил. Пыль не ютилась по углам, а вольготно расположилась на всех горизонтальных поверхностях.

— Как тебя зовут? — спросила Ракель, чтобы прекратить называть мысленно этого странного мужчину «тот, который слишком похож на Карла Зиге».

— Хайлель, — немного подумав, ответил теперь уж точно не Карл.

В жилах Коэн текла кровь нескольких национальностей. Свое имя она получила в честь знаменитой прабабушки — политика и деятеля сионистского движения Израиля. Это накладывало определенные обязательства. Как будто она должна была соответствовать своему имени, быть достойной. Вот только Ракель с детства если кому-то что-то и доказывала, то только самой себе. В подростком возрасте Коэн заинтересовалась генеалогией семьи, немного выучила иврит. Как дань памяти знаменитой родственницы. Языки всегда давались ей легко. Сейчас же память Ракель услужливо подсказала, что «Хайлель» переводится как «утренняя звезда», что также означает «сын зари» или «несущий свет», или более известный европейский вариант «Люцифер».

— Хайлель… — задумчиво повторила Коэн. Может, просто похожее сочетание букв, которое ничего не означает? Кто бы стал называть своего сына именем нечистого? Или это такое прозвище?

— Можно сокращать до «Хайл» или «Лель», — он уже стоял рядом, и Ракель готова была поклясться, что при произнесении второго варианта имени серые глаза смеялись. Генетическая черта, передающаяся из поколения в поколение, — шутить, сохраняя невозмутимое выражение.

Лель — божество любви и брака в славянском эпосе⁸. Этакий амурчик. Ракель это знала, и Хайлель, очевидно, тоже. Имя, которое никак не вязалось с этим холодным воином.

— Спасибо, что спас меня, Хайлель.

— У тебя будет возможность отблагодарить меня, девочка, — мужские пальцы, которые так легко сворачивали шеи разбойникам, скользнули за полы куртки, неожиданно нежно накрывая грудь Ракель. Уверенно. Будто имели на это полное право. Он не спросил ее имени, продолжая обращаться обезличено. Будто ему все равно, кто она такая и что из себя представляет. Карл называл ее так же. Девочка. Только это звучало совершенно по иному. Не так. И пусть голос и губы, произносящие это слово, так похожи, для Ракель разница была очевидна.