Время созидать

Вдруг что-то стукнуло в окно. Тильда резко обернулась – никого. Она распахнула створки – и ей показалось, что кто-то прячется за деревьями. Тильда замерла – замерла и фигура. Чужак! На фоне синеватых в утренних сумерках каштанов явственно различался некто, стоящий внизу на дорожке и глядящий вверх, прямо на нее.

Тильда не помнила, как схватила с подставки тяжелый отцовский пистоль, который Эрин всегда держал в порядке, как взвела курок.

– Убирайся.

Человек склонился, будто снимал шляпу в приветствии.

– Кто бы ты ни был – убирайся.

Выстрел оглушил ее, ослепил пороховой вспышкой, но Тильда удержала оружие, хотя отдача оказалась сильнее, чем она помнила. Фигура за окном проступала сквозь пороховой дымок, приобретая странные вытянутые очертания, и вдруг пропала, словно ее сдул ветер.

– Госпожа? – В комнату почти влетел Эрин. – Что…

– Будь ты проклят, – зло пожелала Тильда, правда, она сама не знала, кому. Обернулась к Эрину с бесполезным уже пистолем в руках.

Эрин забрал его, помог собрать разлетевшиеся со стола бумаги. И ни о чем не спрашивал, ничего не говорил.

– Я думала, к нам полезли воры, – наконец смогла произнести Тильда, когда больше не осталось дел, которыми можно было занять руки. – Кто-то ходил там…

Эрин без слов кивнул, и Тильда отпустила его.

Она еще раз заглянула в ящик, в котором хранились деньги. Решение пришло само, отчаянное, неправильное, но неизбежное.

И когда Тильда вернулась в спальню – она кивнула своему бледному, растрепанному отражению в мутном старом зеркале. И увидела, что в волосах как будто прибавилось седины, а глубокая морщинка пролегла между бровей.

Закутавшись в платок, Тильда стояла у окна, и вино так и осталось не выпитым. Она стояла, пока горизонт на востоке не окрасился розовым, переходящим в алый, и на фоне этого фантастического, страшного в своей красоте рассвета не встали высокие иглы тысячи башен, дырявя шелк неба.

6

– Эй, Рем, слыхал? Да стой, оставь это!

Саадар нес доски и не видел того, кто его окликнул. Чья-то светлая макушка мелькнула рядом, потом пропала, а затем перед ним выскочил, как крыса из норы, смуглый паренек с выцветшими волосами и жидкой бородкой, действительно смахивающий на крысу. Кожаный передник съехал набекрень, одежда чем-то заляпана.

– Ну? Некогда мне лясы точить, Берт, – недовольно ответил Саадар и выдвинулся вперед, но проход был слишком узким, чтобы разойтись двоим, а паренек загородил его.

– Да ты послушай! – Лицо Берта раскраснелось, а глаза лихорадочно блестели.

– Зашибу, если не уйдешь, – предупредил Саадар, но парень не испугался. Он был из тех, что таскались за ним – Саадар и сам не понимал, откуда они такие берутся. После той истории с подмастерьями одни его остерегались, другие же наоборот – пытались с ним сойтись во что бы то ни стало.

– Знаешь, что болтают? Говорят, будто бы сюда сам господин Айхавен явится. А может, даже сам отец Идринн! Провинилась чем-то наша госпожа, что ли? Как думаешь? Таких шишек увидим, а можа, чего интересное выйдет.

– Мне-то что? Я знай свое дело делаю, до шишек этих мне как до звезд.

Но огонек любопытства в нем все же затеплился. Ему хотелось посмотреть, какие блестящие господа заявятся на стройку, а пуще того – как им понравится месить ногами здешнюю грязь.

– Госпожа сейчас всем сполна отвесила, – усмехнулся паренек. – Мастерам особенно. Ты ж знаешь, да? Мастер Руфус не уследил за тем, чтобы бревна вовремя привезли. А у нас гашеная известь кончается. И мастер Элберт ему как давай высказывать все! Пропесочила знатно. Ох и злая она! И знаешь, такая спокойная, но злющая! Ратто – того вообще высекли, хоть и было за что! Но не помню, чтобы она так лютовала! Как бы не полететь отсюда!

– Да с чего ты взял, что полететь можем?

Лицо парня аж перекосило – выцветшие брови поплыли вверх, а широкий рот разевался, как у рыбы. Берт быстро-быстро заморгал.

– А вспомни, как она с мастером Каффи обошлась! – начал он невообразимой городской скороговоркой, глотая окончания слов. – Он, конечн’, вор и порядочная свинья, ну так оно и понятн’ – кто к деньгам близк’, всяк вор, а у г’спожи голова не в порядке, она, понимаешь ли, на честности свернутая, да и вообще – я б на ее месте тож не рад был. Работа у каменщиков стоит. А скор’ зима, смекаешь? Ты с юга, кажись, а зимой-то у нас строить несподручн’, раствор не возьмется, у нас тут снег может выпасть очень даже нич’го! А теперь и мастеру Руфусу влетело. Она его обратно к каменщикам отправила, и нет у нас теперь мастера-строителя, а госпожа за двоих отдувается…

– Все-то ты знаешь. – Тяжелые доски неудобно оттягивали руки, а положить их было некуда. – Знаешь, что? Кончай болтать, мне отнести надо.

– А я бы на место Каффи встал! – мечтательно улыбнулся паренек, показывая заметную щербинку между передними зубами – говорят, к богатству такое. – А что? Я грамоте учен, математику знаю и не зеваю, если что.

– Так иди и скажи это госпоже Элберт. Или кишка тонка? Давай, вали с дороги.