Время созидать

Улыбку паренька как смыло, когда он увидел, что Саадар и не думает шутить – а просто идет вперед. В узком проходе под лесами Саадар бы задавил этого малого, и парень попятился, что-то невнятное крикнул, потом развернулся и скрылся за поворотом.

Саадар отнес доски и, пока шел обратно, слушал, осматривался. Действительно, стройка походила на растревоженный улей, только и болтали, что о министерской проверке. Пару раз он увидел мельком и госпожу Элберт – в сопровождении мастера Руфуса она обходила тут все. Он видел, как женщина остановилась, ощупывая кладку. Саадар приметил, что шаг у нее тот же, хромающий.

И… вот ведь! – продрало ему это душу. Как продрала душу та ее работа по дереву, неожиданно, негаданно.

Саадар поморщился от этих мыслей – глупые, никчемные они. Что, мало он знал женщин? Сколько их было – и красивых, ярких, и рябых на лицо, и даже из наемниц попадались ему любовницы – те были в шрамах, одеты в кожу, с оружием не расставались.

Не сразу он услышал, что его окликнули.

– Эй! Рем! Ну сколько звать тебя можно?! Тебя госпожа требует! – крикнул ему снизу один из каменщиков. – И кинь-ка мне во-он то ведро!

Ведро с глухим стуком ударилось о деревянный настил и покатилось по нему, а Саадар полез вниз по шаткой лестнице, гадая, для чего понадобился госпоже. В голову лезли только дурные мысли, к тому же, сегодня кончалось пятидневье, должны были выдать заработок, и Тильда Элберт вполне могла выгнать его.

Саадар отыскал госпожу Элберт внутри храма – рядом с какими-то ящиками.

Она разговаривала с мастером Руфусом, и ее голос звучал очень четко и даже резко.

– …в следующее пятидневье.

– Но, госпожа, у нас запасы камня… и железо…

– Мастер Руфус, все поставки обещаны в срок. Об этом не беспокойтесь, нам всегда готовы предоставить кредит. А что касается жалованья, то это – следующим пятидневьем.

– Людям семьи кормить.

– Напомню, что жалованье не получают не только рабочие. И не только у них есть семьи. Главная наша забота – чтобы господин Айхавен не урезал нам средства, о чем должен побеспокоиться господин казначей. – Женщина кивнула казначею, который кисло улыбнулся в ответ. – Если у вас все, то не смею вас задерживать, – произнесла она, завидев, что Саадар стоит напротив. На лице казначея мелькнула глумливая ухмылочка, но тут же пропала под взглядом Тильды. Он поспешно откланялся, рассыпаясь в липких любезностях, и убрался восвояси.

Тильда Элберт обернулась к Саадару.

Лицо женщины было почти серым – может, от пыли, а может – от усталости. Похоже, она не спала – под глазами залегли глубокие тени. И дела, похоже, идут не гладко…

– Ты умеешь читать?

– Нет, госпожа. Учиться-то времени не было. Считать вот только умею.

Кажется, она не собиралась выкидывать его со стройки. От сердца если и не отлегло совсем, то стало поспокойнее.

Госпожа Элберт вынула из сумки какие-то бумаги, развернула сложенный лист и прочла:

– «Предоставить Рему Саадару Мариди, десятнику шестнадцатой армии, звание лейтенанта за военные заслуги перед Республикой и народом. Также наградить медалью за храбрость третьей степени». Тут стоит дата – это было почти десять лет назад. В отчете написано, что ты получил медаль «за взятие Тар-Эмиса в Рутене и за умелое командование, спасшее жизни сотням человек». А вот другой отчет. – Она достала еще один лист. – Тут снова говорится о наградах. Тебе даже положено довольство в десять серебряных и земли в Домаре. Что же ты не получил их?

Саадар нахмурился:

– Я подал прошение. Только вот оно где-то затерялось – небось сберегли десятку канцелярские крысы, а? А земли те – у меня ни денег нет, ни знаний их обрабатывать. Да и там камни голые, ничего не растет толком. Я там был.

Вот, значит, как – госпожа решила докопаться, кто он. Только зачем?..

Женщина вынула новый листок – весь в мелких буковках.

– Тебе дана прекрасная характеристика. С ней бы ты смог пойти в личную охрану к любому сенатору. Я не могу понять, почему…

Саадар покачал головой.

– Можно, я спрошу тебя, госпожа? Вот ты – ты чем бы смогла доказать, что умеешь строить дома? Если бы пришла в чужом городе к чужим людям? Которые не знали бы, кто такая госпожа Элберт, а то и считали бы, что женщине – место у люльки и на кухне? – Тильда Элберт удивленно промолчала. – То-то. На это время надо. Людей знать, места. Кто поручится за меня, что я двадцать пять лет служил Республике? Бумажки – хорошо, только не все их достать могут. И не все двери они откроют. А в городе таких, как я – прорва, думаешь, Сенату нас кормить задарма хочется? А рожу мою видишь? – Он ткнул пальцем в шрамы на подбородке и на щеке. – Такому, как я, место либо на Арене, либо в наемных убийцах. Но, знаешь ли, жить, пусть и в канаве, лучше, чем сдохнуть на потеху богачам.

Они молча смотрели друг на друга. Женщина явно ожидала от него какого-то другого ответа, и Саадар смутился – кажется, у него даже горели уши. Смущенно потер подбородок, случайно задев шнурок со «слепым богом».

Госпожа Элберт вдруг заинтересованно глянула на этот неприметный камешек с дыркой. Такие носят дети, веря, что «слепой бог» исполняет желания.