Время спать

Я кладу письмо около микроволновки и иду к обычной кофеварке с чайничком (вчера заглядывал в кофеварку эспрессо и заметил там весьма перспективные наслоения накипи). По пути правой ногой (естественно, босой) наступаю на что-то мягкое, мокрое и склизкое. Смотрю вниз. Я стою посреди кухни на разбухшей темно-зеленой водоросли. С недавних пор у Иезавели появилась привычка таскать их в дом и разбрасывать по полу. Я где-то читал, что кошки приносят мышек, птичек и тому подобное в качестве подарка хозяевам, как знак благодарности за то, что их любят и кормят. Но что это за подарок такой — водоросль? «Ах, спасибо, Иезавель, я только об этом и мечтал». Да где она вообще отыскала эти гребаные водоросли в Килберне? Хотя подождите. Тут неподалеку есть одно место, которое районная администрация гордо называет парком; кстати, мы с Ником туда притащили спящего Сумасшедшего Барри и оставили на его любимой скамейке, несмотря на протесты остальных бомжей, которые были уверены, что Барри исчез навсегда. И там как раз есть что-то вроде выгребной ямы, окруженной разбитыми кирпичами, и если в аду вы получите должность садовника и вам надо будет вырыть пруд, то можете использовать этот в качестве примера. Я на самом деле думаю, что не стоит Иезавели одной там гулять ни днем ни ночью — это опасно; только подумайте о бедных бомжах.

Я размазываю водоросль по остаткам еды и каким-то банкам, торчащим из мусорной корзины. Здесь ей самое место. Затем, как заправский Джеки Чан, поднимаю ногу и закидываю ее на раковину, поворачивая кран пальцами ноги. Кран пару секунд думает, потом из него вырывается струя холодной воды, которая смывает следы зеленой мерзости. В тот же момент я откидываюсь чуть назад, чтобы достать немного молока из холодильника. Это еще что такое? Очередная записка на магните?

А, Зибиди. Из «Волшебной карусели». Он прижимает собой к холодильнику рисунок. Это небольшой рисунок, сделанный мелками: кривое солнце светит на перевернутые вверх тормашками дома, из которых выпадают улыбающиеся человечки. Используя Зибиди как рычаг, переворачиваю рисунок. Человечки с недовольными лицами запрыгивают обратно в дома. Наверху (теперь внизу) надпись: «На память от Ника». Звонит телефон — нога инстинктивно дергается, задевая кран. Вода хлещет во все стороны. Пытаясь сохранить равновесие, пяткой задеваю торчащую из чашки вилку. Твою мать! Отбрасывая коньки, я решаю напоследок еще и навернуться.

Когда раздается третий звонок телефона, ударяюсь головой о дверцу холодильника. Зибиди летит мне прямо в левый глаз. Всегда считал, что если уж в реальной жизни попадаешь в ситуацию из дурацкой комедии, то нужно доигрывать до конца, поэтому какое-то время лежу на полу с каменным выражением лица. Включается автоответчик.

— Здравствуйте. Сообщение для Габриеля от Дины. Кстати, это всего лишь сообщение на автоответчике. А это… даже пугает немного. Как бы то ни было, я надеюсь, что ты получил мою открытку и…

Я успеваю схватить трубку.

— Алло!

— Привет. А ты всегда проверяешь, кто звонит?

— Нет, я просто… спал.

Это всегда звучит убедительно.

— Ой, извини.

— Да ничего, все в порядке. Спасибо за открытку! Где ты ее взяла?

— На рынке в Камдене купила.

— Потрясающе! — восклицаю я и тут же понимаю, что ничего особенно потрясающего в этом нет.

Повисает неловкое молчание. Ну, то есть не совсем молчание.

— Габриель? Ты что там, хрипишь, что ли?

— Это помехи на линии. Слушай, может, зайдешь вечерком? Я тебе ужин приготовлю.

— Ну… давай. Почему бы и нет? Только есть кое-что, о чем ты должен знать.

— У тебя СПИД?

— Что, прости?

— Ничего, помехи на линии.

— Я вегетарианка.

— Ну и что? Я тоже был вегетарианцем какое-то время.

— Правда? И долго?

— Четыре часа. Когда я понял, что никогда больше не буду есть сосиски, то впал в депрессию и съел несколько.

— Сколько?

— Семь.

Она смеется. В первый раз я слышу, как она смеется. Коротким, отрывистым смехом. Кого-то мне это напоминает. Да-да, ее самую.

— Ты извини за всю эту историю с механиком, за то, что наврал ему, — ничего другого мне тогда в голову не пришло.

— Да ничего. Я тоже слишком резко отреагировала. Мы еще над этим посмеемся, когда поженимся.

— Что, прости?

— Шутка, Габриель, шутка.

Сначала смеялась, теперь еще и шутит. Если дело действительно в гормонах, то я бы от парочки не отказался. (Простите, иногда я рассуждаю как последний еврей.)

— Потрясающе, — наступаю я на те же грабли.

— Ладно, я приду около восьми.

— Около восьми?

— Ну да…

— А это… незадолго до восьми? Или в восемь? Или минут в пять-шесть девятого?

— К психу я не пойду.

— Ладно. Около восьми, так около восьми.

— Увидимся.

— Пока.