Время страшилок

Оба мужчины посмотрели друг на друга и кивнули. Горячий Папочка откупорил баночку и высыпал на свою тёмную ладонь щедрую горсть голубого порошка. Тот, что был рядом с ним, взял чёрное яйцо, поместил его в центр резиновой трубки и держал его там, готовый поднять и прицелиться, когда придёт время.

Горячий Папочка открыл рот и выпустил жуткую имитацию существа на дереве. Низкое рокочущее рычание, которое нарастало по высоте и интенсивности, пока не пронзило их уши ужасным шипением.

Дерево качалось у основания, а толстые ветки яростно бились, сбивая украшения, которые либо катились по ковру, либо разлетались на зазубренные осколки.

«Что бы это ни было, — подумала Ким, — это его очень взбесило».

Горячий Папочка откашлялся и снова позвал. На этот раз у него был другой тон и резонанс, а шипение превратилось в быстрое, насмешливое стаккато.

Очевидно, это было слишком много для существа на дереве. Он прорвался мимо ветви своего укрытия и приземлился, вызывающе пригнувшись, в семи футах от них.

Это было ужасное существо, около шести футов в длину от притупленной морды до хвоста, покрытое толстой чёрной чешуёй. Оно напоминало нечто среднее между змеёй и собакой, за исключением того, что оно было низко к земле, а его ноги были худыми и проворными. Его лапы были с длинными пальцами и острыми чёрными когтями на концах. Глаза, которые она видела, смотрящие на неё из-за ветвей дерева, были огромными, жёлтыми и змеиными… теперь они были полны злобы и агрессивных намерений.

— Готовься, — мягко сказал Горячий Папочка.

Высокий человек кивнул и натянул резиновую трубку рогатки до упора.

— Готов.

На его старческом лице была жёсткая решимость, но в его глазах был страх ребёнка.

Горячий Папочка снова завопил на существо. В ответ тот поднял голову и широко разинул злую пасть, обнажив острые жёлтые зубы в чёрных деснах. С клыков, которые вывели из строя Крошку Пита, сочился густой зелёный яд. Он издал протяжный, пронзительный визг, который принадлежал злу, о существовании которого Ким только догадывалась, но только теперь столкнулась с ним лично.

Когда челюсти существа растянулись до предела, Горячий Папочка швырнул горсть голубого порошка. Он попал монстру прямо в лицо. Потом случилась забавная вещь. Он дёрнулся и замер, застыв на месте. Чем бы ни был порошок, он парализовал существо, пусть и временно.

— Сейчас! — заорал Горячий Папочка во всё горло.

Седовласый мужчина поднял рогатку, прицелился и выпустил. Снаряд превратился в быстрое чёрное пятно, когда он вылетел из гнезда импровизированного оружия и приземлился глубоко в блестящем туннеле горла существа.

Они наблюдали, как существо снова начало двигаться, сначала вяло, а потом быстрее, когда действие порошка прошло. Он сделал шаг вперёд и остановился. Он яростно затряс своей чешуйчатой ​​головой, когда между его клыками и маленькими ямками в ноздрях начал просачиваться черновато-синий дым. Блестящие жёлтые глаза потускнели, превратившись в красновато-оранжевый оттенок. Он сделал ещё пару шагов вперёд, а затем тяжело упал на пол. Он завыл от поражения, когда мышцы под блестящей чёрной плотью начали разрушаться и сжиматься. Монстр открыл рот и застонал. Его рептильные глаза вонзились обратно в череп, а клыки начали выпадать из дёсен один за другим.

Трое торжественно стояли там и смотрели на его кончину. Он начал закручиваться в себя. Пыльный, сухой запах старых и забытых вещей на чердаке сменил резкий запах змей. Затем, с последним хрипом, вещь исчезла.

Ким вошла в гостиную и остановилась над его сморщенными останками.

— Что, чёрт возьми, это было?

— Криттер, — сказал ей Горячий Папочка. — Молодая особь.

— Что оно делало на дереве?

— В зимние месяцы они покидают тростниковый корень и впадают в спячку в лесах… находят себе дерево и прижимаются к его стволу. Питаются белками и птицами, которым не посчастливилось там жить, — объяснил он. — И ублюдок, который продал вам это дерево, знал это. Либо ему было наплевать, либо он сделал это намеренно. Люди вон там, за чертой округа, как правило, не имеют ничего, кроме зла и дурных намерений в своих тёмных сердцах.

— Но… почему яйцо?

Горячий Папочка взял пустую баночку, закрыл крышкой и сунул обратно в кожаную сумку.

— Единственное, что может убить Криттера, — это пожирание себе подобных. Использование яйца твари — это решение, которое придумала моя бабушка.

Она повернулась и без колебаний обняла человека, известного как городской пьяница Пайксвилля.

— Спасибо, Джеремия. Спасибо за то, что вы сделали для Пита… и для меня, и для моей семьи.

При звуке своего имени, которое он давно не слышал вслух, мужчина расслабился и похлопал её по спине.

— Я всегда буду вам полезен, миссис Баллард. Это было то, для чего я был воспитан. Однажды я отправился в сердце тьмы, чтобы учиться.