Время светлячков

Она интуитивно знала, что и в том и в другом случае может его потерять. Конечно, на какое-то время девушка поверила, что он любит её, и теперь, после того, как они начали встречаться, сразу расстанется с женой, но всё оказалось не так.

Что ж, значит, это ещё не победа, но она же знает: между ними особая связь, и рано или поздно он это поймёт. Надо дать ему время. Не ограничивать. Не настаивать. Дать ему свободу и воздух, чтобы он всё понял сам.

Он поймёт. Это неизбежно.

Лара вздохнула, успокаиваясь. Он махнул на прощание, осветил её мимолётной улыбкой и исчез как видение, убегая вниз по лестнице. Девушка ещё какое-то время стояла, высунувшись на площадку и слушая его удаляющиеся быстрые шаги.

Потом она закрыла дверь, выключила музыку и осталась в тишине.

Напитавшийся энергией блаженства кот мирно спал в складках одеяла, взбитого страстью разгорячённых тел. Яр ушёл, но постель ещё хранила следы их любви. Внезапно странный звук вывел Лару из задумчивости.

Что-то будто стучало и трепыхалось на балконе. Девушка распахнула дверь и увидела вздрагивающее на полу крошечное птичье тельце.

Она взяла в руки ещё теплый комочек, бьющийся в судорогах, и держала его на ладонях. Крошечная грудка лихорадочно и быстро вздымалась и опускалась, но все реже и реже. Птичка ещё пару раз встрепенулась, пытаясь расправить крылышки, но вдруг ещё больше выгнула и без того свернутую шейку и замерла с приоткрытым клювиком и глазками, подернутыми белой пленкой.

Вероятно, пташка залетела в приоткрытое балконное окно ещё когда Яр был здесь, и из-за музыки они не услышали, как она билась в окно в попытке вырваться на волю. Но теперь её уже нельзя было спасти.

Какое-то горькое чувство безысходности овладело Ларой.

Бесик проснулся, приподнял голову и вопросительно смотрел на неё. Она забыла закрыть балкон, по босым ногам дуло холодом.

Девушка ещё раз взглянула на безжизненное тельце. Сердце в её груди колотилось больно и быстро, как будто она сама была умирающей птицей.

Лара верила в знаки, и всё это ей не нравилось. Сбежавший Яр, странные видения, образы недописанной картины и эта мёртвая пташка, казалось, не сулили ничего хорошего.

«Но, быть может, — успокоила она себя, — это означает конец старой жизни и начало чего-то нового. Ведь чтобы что-то родилось, прежнее должно уйти. В любом случае, надо выпить».

Она завернула птичку в носовой платок и положила обратно на балкон. Завтра нужно будет прогуляться и вынести её куда-нибудь в лес. Но не сегодня. Не сегодня…

Лара наполнила бокал красным вином и вернулась в комнату. В задумчивости стоя перед занавешенным полотном, она сделала пару глотков. Внутри потеплело. Она вздохнула и откинула в сторону серый бархат. Наконец, хотелось продолжать.

* * *

Теперь уже ничто не могло её остановить. Она обмакнула кисть в чёрную краску, смешала с фиолетовым и коснулась холста. Зеркало перед девушкой на картине оживало. Причудливая кованая рама, казалось, была соткана из множества извивающихся веток старого сучковатого дерева — веток неживых, застывших, безлистных. Но угроза в глазах отражающегося демона не была застывшей, нет, он смотрел прямо на невесту неподвижным, но будто пожирающим взглядом. Казалось, ещё мгновение, и он сделает шаг ей навстречу, это была грозная агрессивная сила в движении. Его заросшее чёрной шерстью тело подалось вперёд, он склонил голову и смотрел угрюмо и злобно из-под нависших кустистых бровей.

Несмотря на то, что чудовище только-только начало оживать под её кистью, Лара задрожала. Ей вдруг показалось, что невеста на картине — она сама. Её лица не было видно, но худенькие руки и тонкая талия говорили о хрупком болезненном телосложении… слишком хрупком даже для стройной Лары. А тёмные волосы растрепались, спутались и торчали во все стороны.

Камила?

Художница потрясла головой, прогоняя наваждение. Она не хотела ни думать, ни вспоминать о тех странных вещах, которые грезились ей недавно в обморочном сне.

Бесик внезапно закричал, спрыгнул с кровати, подбежал к ней и начал усиленно тереться о её ноги, требуя к себе внимания, а когда она наклонилась, чтобы погладить его, вдруг развернулся и, как сумасшедший, с топотом понёсся на кухню. Он продолжил кричать оттуда, и Лара, со вздохом отложив кисти, последовала за ним.

Увидев кота в полумраке кухни, девушка вздрогнула.

Он сидел в позе нападения, прижавшись к полу, и приглушённо угрожающе выл. Серый распушённый хвост метался из стороны в сторону, ударяя по полу, шерсть на спине стояла дыбом, и он смотрел не на хозяйку, а как будто на что-то за её спиной. Лара испуганно замерла. Она боялась кота и ещё больше боялась обернуться назад. Сердце гулко билось в её груди.

Лара нащупала телефон, который на счастье оказался в кармане её халата, и набрала Яру. Он ответил не сразу. Кот продолжал шипеть.

— Алё, — Яр говорил полушёпотом, и она едва его слышала, — что случилось?

— Яр, мне страшно, — всхлипывая, пробормотала Лара; она вздрагивала и судорожно дышала, казалось, у неё начинается истерика, — ты можешь прийти?

— Нет, извини, не могу, а в чём дело?