Время светлячков

Стараясь не смотреть на демона и зеркало, художница уверенно обмакнула кисть в белую краску и взялась за платье. Теперь, зная, как оно выглядит, девушка старательно прописывала каждую складочку и оборочку, шёлковые ленты пояса. Платье было закончено быстрее, чем она ожидала, но краску менять не хотелось. Оставалось начать писать обозначенную контурами белую речку — откуда же она текла? Почему-то на заднем плане Ларе вдруг представилась круглая печь — атанор, с горящим пламенем внутри, и именно оттуда должны были брать начало обе реки, но красная на картине почему-то пока не имела истока. Она бурлила хаотичными мазками посреди холста и ещё требовала доработки.

Лара набросала сверху печь несколькими слабыми карандашными штрихами, а затем начала писать белую реку.

«Молочная речка, кисельные берега, куда гуси-лебеди полетели?» — вдруг вспомнилась ей детская сказка.

— Куда же вы унесли Яра, гуси-лебеди? — вдруг пробормотала она себе под нос, совершенно не задумываясь о смысле того, что говорит. — Чёрт, я даже у Златы о нём не спросила, где он сейчас вообще?

Кисть упала из её рук и покатилась, пачкая пол белыми пятнами. Бесик спрыгнул с кровати и набросился на кисть, как на мышку, покатился с ней по полу, обняв её передними лапами и что есть силы колотя задними, белые брызги полетели во все стороны, и Лара со смехом побежала отнимать у него новую игрушку. Нагнувшись, она вдруг почувствовала резкую боль в животе, голова закружилась, и девушка села на пол.

Заскрипели ключи в замке, и вошёл Дэн.

— Что-то мне не хорошо, — сказала она, — ты можешь завесить картину, не глядя, а потом уложить меня?

— Я сделаю наоборот, — сказал он, озабоченно подбежав к ней и поднимая её на руки.

Дэн аккуратно отнёс Лару на кровать и сел рядом. От него пахло свежестью с улицы, на щеках играл румянец. Она протянула руку, коснувшись его прохладной щеки, той, которая с ямочкой, и он закрыл её тонкие пальчики своей ладонью, склонив голову.

— Что с тобой? Что-то болит?

— Нет, уже хорошо, — она улыбнулась, качая головой, — ты такой красивый, Денчик.

— Я люблю тебя, — сказал он, целуя её.

— И я тебя люблю, — ответила Лара.

Когда она говорила ему эти слова, то всегда верила, что так оно и есть.

— Закрой, пожалуйста, картину, — попросила она.

* * *

Во сне Лара бежала по тонкому льду. Было холодно, и чёрное звёздное небо расстилалось над её головой. Она была в свадебном платье, но почему-то босиком. Лёд трескался под ногами и ранил её, вонзаясь в кожу тонкими лезвиями, которые тут же таяли и вместе с кровью вытекали наружу, оставляя странный красно-белый след… Лёд был из белой воды, и иногда она начинала проваливаться в неё как в молоко, но тут же вытаскивала ногу и продолжала путь дальше, несмотря на холод и боль, как раненый зверь, спасающийся от преследователя. Почему-то она спешила не к берегу, а к середине реки, где её кто-то ждал.

Странная высокая фигура в длинном тёмно-синем плаще стояла к ней спиной, но Лара знала, что ей надо добежать, и что там, где они встретятся, закончится её страдание, и она не только будет в безопасности, но и найдёт что-то невероятно ценное, важное, а что это — она знала раньше, но только забыла.

Внезапно Лара упала на колени, и резкая боль пронзила её левый бок. Она не понимала, что это, но вдали, позади неё, послышалось будто эхо от выстрела, и на этот звук человек на середине реки обернулся к ней.

— Поднимайся! — нечеловеческим голосом закричал он. — Беги скорей! Уже почти всё готово, смотри!

Он протягивал к ней свои руки, с правой кисти стекала кровь. Его пальцы были очень длинными, они что-то ей напомнили… когтистые лапы в отражении на её картине… но нет! Этот человек не мог быть чудовищем, он был необычайно красив, и лицо его казалось странно знакомым. Чёрные глаза из-под густых сведённых бровей смотрели с вызовом.

Лара инстинктивно схватилась за раненый бок, и теплая влага заполнила её ладонь. Она ещё несколько секунд, удивлённо моргая, продолжала сидеть на льду, как будто в трансе или в замедленной съёмке, глядя на свою ладонь, с которой стекали красные капли.

— Беги! — закричал человек, и лёд под ней треснул.

Бултыхаясь, она провалилась в белую воду, оказавшуюся вдруг тёплой и пузырящейся. Река словно кипела и краснела от её крови, постепенно меняя цвет, пока Лара не обнаружила себя бултыхающейся в рубиново-красной проруби.

— Поздравляю! — сказал громкий насмешливый голос сверху.

Черноглазый мужчина, склонившись, помог ей выбраться из проруби.

Они сели вместе у кромки льда и смотрели на багряное варево, от которого поднимался розовый пар. Её спутник протянул руку к этому пару и показал ей алый песок, осевший на его ладони.

— А ты молодец, — сказал он ей, — я не понял сразу, что происходит. Видишь, ты знала. Милая, смотри, что мы сделали! — закричал он вдруг, простирая руки и бросая блестящие красные крупицы вверх. — Мы с тобой повелители мира!

Она вдруг радостно засмеялась, а затем, повинуясь странному порыву, обняла его крепко, и они слились в долгом страстном поцелуе.