Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

Обратим внимание, что ни в походе на Итиль (965 год), ни в Первой Балканской войне 966-968 годов Свенельд не участвовал. Правда, неоднократно делались (и, видимо, еще будут делаться) отождествления ярла Сфенкела со Свенельдом. Лев Диакон в своей «Истории» весьма красноречив в описании некоего Сфенкела, который занимал, по его мнению, третье место в военной иерархии русов «после Святослава». О нем же пишет и Иоанн Скилица (протоспафарий и хронист рубежа XI–XII веков) в своем «Обозрении историй», хотя дает иную транскрипцию имени – Сфангел, считая его не «третьим», а «вторым» по значению военачальником русов. В русских летописях мы такого человека не встретим, но, думается, византийцам в данном случае можно доверять, у них не было необходимости фантазировать. Сфенкел, по мнению Льва Диакона (а он был современником событий), был человеком огромного роста и физической силы, сочетавшейся с исключительной доблестью. Но ассоциации этого витязя со Свенельдом неправомерны. Сфенкел в 971 году участвовал во главе семитысячного отряда в обороне Преслава: когда византийцы уже проникли внутрь стен города, Сфенкел возглавил оборону царского дворца. Иоанн Цимисхий, во всем блеске своего императорского величия стоявший посреди городской площади, приказал поджечь дворец. Сфенкел вывел из дворца оставшихся там болгаров и «тавроскифов» – в центре полыхающего города сражение разгорелось с новой силой. Император отправил против Сфенкела отборный отряд во главе со знаменитым военачальником, магистром Бардой Склиром. Однако Сфенкелу с очень немногими людьми удалось вырваться из окружения и, выбравшись из горящего города, полного византийских воинов, добраться до Доростола – это свидетельство столь героическое, что Лев Диакон пишет о нем с восторгом. Впрочем, Сфенкел ненадолго сохранил себе жизнь – в грандиозном сражении под стенами Доростола именно его гибель окажется переломным моментом, и именно после нее «тавроскифы» дрогнут и отступят за крепостные стены города, после чего начнется трехмесячная блокада. Свенельд, как и Икмор (которого Лев Диакон считал «вторым» в армии «тавроскифов»), как и сам Святослав, в том ожесточенном и продолжительном сражении, конечно, участвовал, но уцелел. Хотя вряд ли Свенельд в силу своего весьма преклонного (особенно по тем временам) возраста выступал в той же роли, что Святослав, Икмор и Сфенкел, т. е. в роли поединщика и «ударной силы». Скорее, ему пристала роль организатора и координатора действий многочисленных отрядов «тавроскифов». Икмор вскоре погибнет во время попытки Святослава прорвать блокаду (на правом фланге византийской армии) и уйти вдоль берега Дуная в Восточную Болгарию – он будет убит Анемасом, телохранителем императора (Анемас, впрочем, спустя минуты тоже погиб в той сече). А вот подпись Свенельда будет стоять под договором от 14 июля 971 года, который позволил остаткам армии Святослава «без потери чести» покинуть Болгарию и спастись от полной гибели. Под «Доростольским договором» только две подписи: императора Иоанна I Цимисхия (подписавшего грамоту как за себя, так и за малолетних своих соправителей, Василия II и Константина VI) и воеводы Свенельда (подписавшего грамоту за великого князя Святослава). Странно, однако, что Лев Диакон, столь трепетно относящийся к подробностям, о Свенельде как о военачальнике и после, поставившем подпись на ту же грамоту, что и столь почитаемый хронистом император, нигде не упомянул! И это при том, что в отличие от множества авторов исторических текстов Лев Диакон этот договор и видел, и держал в руках. Очевидно, для него Свенельд представлялся фигурой второстепенной, упоминание которого как бы унижает своим несоответствием великого императора Иоанна I.