Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

Его вдова, Гунхильда, опасаясь за жизнь сыновей, бежала из Норвегии в Данию и просила о заступничестве Харальда Синезубого. Насколько обоснованы были ее опасения, учитывая уравновешенность и разумность Хакона – кто знает? Возможно, она более опасалась за свою жизнь? Скандинавские источники единодушны в создании из Гунхильды образа какого-то чудовища: она и колдунья, и растлительница, и виновница всех несчастий Норвегии. Скорее всего, саги, весьма благосклонные к Хакону Доброму, просто мстят ей за то, что она, спасая себя и сыновей, дала законное основание Харальду Синезубому вмешаться в дела Норвегии, а он спровоцировал войну между Хаконом и его племянниками, при этом, естественно, между племянниками и датским королем устанавливался договор, существо которого сводилось к распространению верховной власти Харальда также и на Норвегию. Трудно было спровоцировать мятежи в хорошо отлаженном механизме королевства Хакона Доброго.

Трудно было одолеть этого короля в открытом сражении. Три попытки подряд завершились неудачами. Более того, войска Хакона даже вторгались в Ютландию и Зеландию[22]. Скорее всего, ничем окончилась бы и четвертая попытка, если бы не смертельная рана, полученная королем Норвегии в сражении близ острова Сторд, когда он вырвался из ловушки, устроенной ему в водных лабиринтах Лимафьерда. Норвегию поделили на семь частей: в двух, что в Вестфельде, по-прежнему правили Трюггви и Гудред, в следующих пяти – братья-конунги Эйриксоны, т. е. сыновья Эйрика Кровавая Секира и Гунхильды, и на далеком Тронсхейме правил автономно хлодирский ярл Сигурд, единственный, не принадлежавший к королевскому рода Инглингов. Харальд Синезубый мог считать себя верховным сюзереном раздробленной Норвегии. Впрочем, ему было рано успокаиваться.

Прошло пять лет после того, как Харальду Синезубому удалось, сокрушив Хакона Доброго и расчленив Норвегию на семь автономий, подчинить себе эту страну. Святослав уже нанес смертельный удар хазарам и начал втягиваться в войны на Балканах, а Никифор Фока уже громил Хамдамидский халифат под Антиохией и за Евфратом, открывая путь к вожделенному Иерусалиму, и вернул власть византийцев над Сицилией. Оттон Великий уже шел с войсками на Рим, вновь спасая Западную церковь и папу Иоанна XIII от очередной войны между Кресценциями и Тускалло-Фроскатти (свою победу император отметит коронацией в соборе св. Петра своего тринадцатилетнего сына как соправителя).

В это самое время старший из Эйриксонов, конунг Харальд Серая Шкура, выросший в правителя свирепого, прямолинейного и алчного, вознамерился стать единовластным королем Норвегии и принялся избавляться от конкурентов. Источники утверждают, что к этому его подвигло коварство злобной Гунхильды. Старший Эйриксон не любил, да и не умел с кем-либо о чем-то договариваться. Он шел напролом, полагаясь на силу и натиск. К 970 году ему удалось избавиться от всех шести правителей-конунгов. Харальд Синезубый терпеливо ждал, когда его тезка вырежет почти всю норвежскую родовую знать и посеет хаос в Норвегии, когда вызреют гроздья гнева против него. В самый последний момент датский король выдвинул его оппонентом сына убитого тронсхеймского правителя, ярла Хакона Сигурдарсона. Но сокрушить Харальда Серую Шкуру было не просто: его с трудом удалось одолеть в узкой протоке Лимафьерда (примерно там, где ныне стоит датский город Ольборг). Нельзя не обратить внимание на «стиль» Харальда Синезубого: он опасался воевать на территории врага и выманивал его на свою территорию, устраивая ловушки в лабиринтах Ютландии, и еще против своего врага он непременно использовал его же соотечественников, пребывая, таким образом, не только «в схватке», но и как бы «над схваткой», являясь высшим арбитром справедливости. Норвегия разделилась на две части: северо-западными фольками руководил Хакон Сигурдарсон, прозванный впоследствии «Великим», а юго-восточными фольками – непосредственно Харальд Синезубый, который так же был и сюзереном Хакона. Правда, победа далась дорого, так как много воинов погибло: и датчан, и норвежцев. Эти жертвы были для Харальда Синезубого тем более тяжелы и опасны, поскольку следом его ждали еще две серьезные неудачи.