Время святого равноапостольного князя Владимира Красное Солнышко. События и люди

В Дании с 960-х годов сложилось положение хрупкого равновесия между христианством и язычеством. По мере развития связей с Германией, по мере развития культуры и развития социально-политических институтов христианство неизбежно вытеснило бы последние реликты язычества в ближайшие полвека, это произошло бы сравнительно бесконфликтно и, так сказать, естественно, со сменой поколений. Сам же Харальд I и заложил основы именно такой политики. И он же, видимо, после потрясения, связанного с прорывом Оттона II через Данневирк в Ютландию, когда в какой-то момент и власть, и жизнь Харальда Синезубого висела на волоске, начал ее разрушать. Силой бороться с вековыми традициями всегда опасно, во всяком случае, это не проходит без ущерба той власти, которая инициирует такую борьбу. Кроме того, расширяя территории трех епископских округов, учрежденных еще Оттоном Великим: Рибе, Орхус и Хидебю – он затронул весьма болезненный вопрос юрисдикции земельных наделов. В сущности, где-то в 975-976 годах король поставил под сомнение исконные права земледельцев, в том числе и ярлов. Харальд все отчетливее заявляет, что не традиция, а воля короля является источником прав на тот или иной земельный участок. В сущности, процесс феодализации был неизбежен, но ничего хорошего не будет, если процесс, занимающий не один век, попытаться уложить в несколько лет, особенно, если эта лихорадка инициирована (хотя бы в сознании людей) военными неудачами.

Князь Владимир окажется в Дании именно тогда, когда взаимное недоверие было близким к зениту и обстановка становилась взрывоопасной. В этой ситуации о какой помощи людьми со стороны Харальда Синезубого могла идти речь? После множества жертв последних лет люди, владеющие оружием, были в острейшем дефиците. При этом уже начала происходить поляризация сил. Во-первых, предчувствуя внутреннюю войну, ярлы активно восстанавливали свои дружины. Харальд, естественно, мобилизовал своих людей. Недовольные Харальдом начали собираться вокруг сына короля Свейна Вилобородого, который становился как бы лидером оппозиции. Стремясь перехватить инициативу и вернуть сильно пошатнувшиеся позиции Харальд Синезубый выдвинул идею реванша за 973-й год, т. е. новой войны против Оттона II[24].

Итак, ни Германия, ни Дания не имели возможностей удовлетворить запросы Владимира Святославича, но не потому что питали к нему какую-либо антипатию или были равнодушны к новгородскому серебру, а потому что сами испытывали острую необходимость в воинах. Вряд ли имело смысл Владимиру обращаться к шведским ярлам. Во-первых, боевой опыт (и слава именно как воинов) свеев была несоизмеримо ниже, чем у соседей. Во-вторых, поход Стюрбьерна Старка хоть и завершился для агрессора разгромом, но и сильно обескровил шведские скромные дружины. И не только обескровил, но и напугал: опыт подсказывал, что только этим дело не ограничится и, следовательно, нужно усиленно готовиться к новым сражениям.

Владимиру оставалось ехать в Норвегию. Причем, именно в ту ее часть, что находилась под властью Хагана Сигурдарсона. И Владимир направился в северо-западные норвежские фольки.

Глава 8. Владимир и Олав Трюггвасон

Здесь самое время вспомнить фантастическую историю, сделавшую навсегда знаменитым некоего Олава Трюггвассона саги рассказывают, что он родился после того, как злобные сыновья матери-ведьмы убили его отца. Астрид, мать Олава, бежала на остров посреди озера, родила сына, и пряталась там долгое время. Потом, поскольку ее преследовали, пряталась в лабиринтах фьордов, затем бежала в Швецию. Оттуда решено было вывезти мальчика к старшему брату Сигурду, который служил в «Хольмгарде», т. е. в Новгороде. Мальчика перевозил его приемный отец, старый Торольв Вшивая Борода. На море корабль был захвачен эстами – они убили Торольва, а Олава взяли в рабство. Спустя некоторое время Сигурд, занимавший при дворе русского князя видное положение, был с посольством в земле эстов и на рынке встретил юношу, которого выкупил и увез с собой.

Естественно, Сигурд узнает со временем в Олаве своего брата, который прославится как великий воин, будет служить князю Владимиру, потом будет совершать походы во Францию, Ирландию и Шотландию и в 995 году примет христианство. Эта история, сколь бы она ни была легендарна, многое может объяснить в решении Владимиром Святославичем задачи набора воинов для войны с Киевом. Задачи, которая, как казалось, исходя из драматических процессов в Скандинавии именно в 970-е годы, не имела решения. И, тем не менее, была решена.