Время своих войн 1-2

У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело — Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой.

Но русский народ не пошел на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства, и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества — над фашизмом.

Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!

За здоровье русского народа!..

(конец вводных)

----

— Седой, вот ты человек всех нас старше, будь у тебя «машина времени», какой бы день хотел заново пережить?

— День Победы, — ни секунды не задумываясь отвечает Седой. — Взглянуть на него взрослыми глазами. Я тогда мальчонкой был…

Не спрашивают — почему. Понятно. Как не критикуют — не положено обсуждать достоинства и недостатки священных древних икон. Она есть — служит людям, а люди ей. Так и должно быть. Нация рождается, растет и крепнет на победах. Не было бы у нас Великой Победы, ее следовало бы выдумать — американцы так и поступили — но эта Победа у нас была. И были другие… Сложнее всего украсть последнюю, ту, что держится памятью в поколениях, чьи приметы еще можно встретить в собственной израненной земле, и всякий раз задаваться вопросами…

— Президент–то наш, на праздник опять охолокостился…

— Голову бы ему оторвать, да в руки дать поиграться!

— Не жалко?

— Жалко, — вдумчиво говорит Петька. — Очень жалко… а как подумаешь, так и хер с ним!

Петька человек ненормальный в своей веселости. И когда (по его собственному выражению) «до смертинки — три пердинки», и когда (бывали такие времена) погоны летели листопадом, а его самого начальство прятало от греха — чтобы не выкинул, не сморозил этакое, после чего всем идти на расформирование.

— Ему легче бздеть, чем нам нюхать! — подводит, как итожит, общую мысль о президенте…

Про Казака можно сказать — не «родился в рубашке», а — «вылупился в бронежилетике». Петька не прост, хотя понимает все просто. По нему каждый нож имеет душу. Но не раньше, пока убьет. До этого он мертвый нож. Каждый мужчина должен сделать настоящий нож и убить им своего врага. Если у мужчины нет врага, значит он не мужчина — значит, женское тело у него, и душа тоже женская.

Нож диктует технику. Лучше подобрать или изготовить под свою, чем подлаживаться под нож. Все индивидуально. Надо только решить: на что он тебе — на войну или быт? — всего две вариации. В войне, в бою, с ножом ли или без его, опять только две: быстро победить или медленно умирать.

К ножу применим только один принцип — принцип достаточности.

Что маленькому и худенькому?

Нож!

Что большому и неповоротливому?

Нож? Едва ли… Когда сойдутся один против другого, удел неповоротливого орудовать оглоблей, чтобы не подпустить в свое жизненное пространство маленьких и худеньких. Только оглоблей ему и сподручно — да собственные условия диктовать, чтобы маленькие тем же самым вооружались — не по средствам и не по возможностям. У большого — большое жизненное пространство, у маленького — маленькое. Всякий своим должен быть счастлив, и не пускать в него других. То самое и с государствами…

Писал же один мыслитель позапрошлого века: «Нож — оружие бедняка и одновременно предмет его повседневности. Богач пользуется столовым ножом, а приготовление пищи, ее добыча для него может быть только развлечением, единственным, где он берет в руки настоящий нож…»

В быту тоже просто. Либо нож у Тебя (что есть хорошо), либо у «Него» (что печально). Оно надо, чтобы печально? Очень редко в ножевом (это, пожалуй, один случай на тыщу) сходились «нож в нож». Чай, не Испания ста лет тому обратно, нет и не было на Руси такой традиции… На кулачках? Пожалуйста! Этому тыща лет и больше, без всяких английских сложно–глупых правил. С двумя простыми — упал? — лежи и не рыпайся, окровянился? — тоже отходи в сторону.