Время тигра

— Люди над нами смеются? Из-за Ибрагима? — Краббе выпил кружку лимонного сока с двойной порцией джина. — Надо нанять какого-нибудь древнего китайца с кислой физиономией, который в наше отсутствие выхлещет бренди? Я правильной процедуры не знаю. Лучше проконсультируюсь в окружном управлении.

— Ох, не будь идиотом. — Фенеллу еще била дрожь. После долгого сна со снотворным она всегда себя чувствовала обессилевшей и раздраженной. Лихорадка не проходила.

— Извини, дорогая. — Он поспешно вспомнил про свои обязанности перед ней, о заслуженной ею жалости. — Утро выдалось адское. Бутби мне на нервы подействовал.

Она не спросила, чем Бутби подействовал ему на нервы. Пошла на веранду, огромным полукругом бежавшую вокруг всего этажа.

— Кажется, вообще нет никакого воздуха, — пожаловалась она. Краббе смотрел, как она наклонилась над каменной балюстрадой, пытаясь глотнуть воздуха с зеленой лужайки внизу. Высокая, элегантная, в тонком цветном халате, с золотистыми волосами почти до плеч. Он поставил вновь налитый стакан и направился к ней. Обнял, чувствуя влагу сквозь тонкую материю халата.

— Лучше себя чувствуешь, дорогая?

— Я себя лучше почувствую через два с половиной года. Когда мы сможем уехать. Навсегда.

— Если действительно хочешь домой, я в любой момент смогу это устроить. Можешь там меня ждать.

…Непременно дождусь,
Снова на Мейда-Вейл[28]

тебя встречу.

— Ох, не будь же все время таким бессердечным. — Она, дрожа, повернулась к нему. — По-моему, на самом деле тебе на мое самочувствие наплевать.

Разразился очередной небольшой тропический шторм. Очередная классическая колониальная ссора между туаном и мем. Краббе ничего не сказал.

— Я хочу, чтобы мы были вместе, — сказала она. — Мне даже в голову не приходит оставлять тебя тут одного. Я думала, ты ко мне так же относишься.

— Хорошо, дорогая. Но пока нам придется жить здесь. Надо постараться как-то прожить в этой стране. Нехорошо все время с ней бороться. Тебе надо признать: это не Лондон, климат экваториальный, тут нет концертов, театров, балетов. Однако есть другие вещи. Сами люди, маленькие забегаловки, невероятная смесь религий, культур, языков. Вот зачем мы здесь — чтобы поглотить эту страну. «Или чтоб она нас поглотила», — добавил он про себя.

— Да ведь мы тут все время торчим. Меня шум с ума сводит. Кругом мальчишки вопят. А когда мальчишки на каникулах, являются рабочие, плюются, рыгают, обдирают стены, пилят доски. Если б мы только бывали для разнообразия в какой-то приличной компании, пару раз в неделю ездили бы в Тимах, встречались с людьми нашего круга.

— В Тимахе полно деревенщин плантаторов и офицеров Малайского полка.

— Хорошо. — Теперь она чуть успокоилась, вытерла носовым платочком лицо, отвернулась от вида на лужайку, на горы, на джунгли, на реку. — Там должны быть какие-то разумные люди, раз создали Общество любителей кино. Сегодня сообщают в газете. Хорошие фильмы показывают, французские.

— Очень хорошо, давай вступим.

— А как мы туда доберемся?

Вот, опять, не совсем обычная тема для ссоры, в высшей степени необычная, эксцентричная — ее слово — в стране, где у всех белых имеются автомобили, где автомобиль служит важнейшим органом тела, чувством, способностью.

— На автобусе можно. Автобусное сообщение вполне приличное.

— И ты хочешь, чтоб я там сидела, глазела, словно в какой-нибудь интермедии, а на меня дышали бы чесноком, кругом пот, грязь…

— Ты не возражала против чеснока во Франции. Или в Сохо.

— Ох, не будь идиотом, Виктор. Так вести себя просто нельзя. Я думала, даже у тебя хватит ума понять, черт возьми…

— Я твоей непоследовательности не могу понять. Дома ты представительница богемы, гордишься этим, любишь отличаться от всех окружающих. Там тебе вполне годятся автобусы и подземка.

— Но тут другое дело. — Она почти кричала, выговаривала слова, будто объявляла радиопрограмму. — Мы все европейцы в Европе. — Ее сильно трясло. — Мы не можем жить, как азиаты…

— Хорошо, хорошо. — Он схватил ее за локти, потом попытался обнять. — Найдем какой-нибудь способ.

Тихо пришел Ибрагим, глядя большими серьезными глазами, объявил: ленч готов.

— Макан суда сьяп, туан.

– Байкла, Ибрахим.

Они молча пошли в жаркую столовую без вентилятора, выходившую окнами на последний виток веранды, в свою очередь выходившей на умывальни и душевые для мальчиков. Ибрагим подал холодный томатный сок, серьезно, грациозно. Краббе сказал:

— Хочешь машину, да?

— Нам нужна машина.

— Ты же знаешь, я больше водить не хочу. Очень жаль, но вот так.

— Можно нанять шофера.

— Разве мы можем это себе позволить? — Как минимум, восемьдесят долларов в месяц, а он в данный момент около шестидесяти отдает Рахиме.

— Можно попробовать.

И конечно, выплата государственной ссуды за автомобиль составит около ста пятидесяти в месяц. Хотя в банке есть какие-то деньги, скудный остаток их маленького капитала.

— Хорошо. Я подумаю.

— Можно купить подержанную. Денег хватит.

— Да, я как раз об этом и думал.