Время тигра

Нэбби Адамс повернулся для ответа и тут увидел картину, от которой в горле вспыхнула жуткая жажда. С заложенными от пульсации крови ушами он не слышал подъезжавшей машины, которая сейчас скользнула к крыльцу и остановилась. Рядом с полицейским шофером-малайцем сидел начальник транспортной службы контингента[8] Гуд; толстый, важный; он теперь хлопнул дверцей, готовый войти в столовую. Нэбби взлетел вверх по лестнице, собака за ним, пыхтя и звякая.

Возя сухой бритвой по подбородку, Нэбби Адамс прислушивался к приветствиям внизу, снисходительным, подобострастным. Бутылка стояла на туалетном столике и насмешливо ухмылялась ему.

— Адамс!

Адамс. Обычно — Нэбби. Дела, видно, плохи.

— Да, сэр, минуты не пройдет, сэр, — крикнул вниз Нэбби Адамс громким уверенным тоном, мужским, но не без утонченности, который усвоил, будучи полковым старшиной. Рывками натягивал форменную рубашку и брюки, проклиная собаку, любовно вертевшуюся под ногами. Скатился вниз по лестнице, состроив приветственную спокойную мину, надев маску мужчины, готового начать новый день. Неоткупоренная бутылка ухмылялась в убегавшую спину.

— Вот и вы, Адамс. — Гуд стоял в ожидании; сильно отполированный козырек фуражки затенял чистое дряблое лицо. — Едем в Саван-Ленья.

— Сэр. — Кейр и Ворпол стояли на крыльце, ждали транспорта до полицейского участка. — Что-нибудь там стряслось, сэр?

— Слишком много машин сходит с дороги. Что это я за истории про вас слышу?

— Истории, сэр?

— Не валяйте дурака. Вам известно, что я имею в виду. Снова взялись за свое. Я думал, с этим покончено. Так или иначе, всяких баек наслушался в Тимахе, а Тимах отсюда дьявольски далеко. Что происходит?

— Ничего, сэр. Я бросил, сэр. Это дело для дураков. Мужчина в моем положении не может себе позволять, сэр.

— Еще бы, черт побери. Как бы там ни было, мне рассказали, будто на прошлой неделе вас нигде найти не могли, а потом полумертвого подобрали в какой-то забегаловке в Сунгай-Каджаре. Откуда это идет?

— От врагов, сэр. Тут целая куча китайцев против меня, сэр. Хотели, чтоб я подделывал протоколы о происшествиях, а я не стал, сэр.

— Еще бы, черт побери. — Лицо его внезапно туго, болезненно сморщилось. — Господи Иисусе, мне в уборную надо.

Физиономия Нэбби сочувственно смягчилась.

— Дизентерия, сэр?

— Господи Иисусе. Куда идти?

Когда Гуд благополучно закрылся, Нэбби Адамс бешено заметался между двумя неотложными курсами действий — телефон или бутылка? Бутылка обождет. Схватил пыльную трубку. Ответил Фук Он, а Фук Он говорил по-английски.

— Алладад-хан! Где он, черт возьми? Найди его, всех найди. Пускай строятся. Гуд едет. — Обычно Транспортное бюро начинало работу около девяти, так всем было удобно. Официально открывалось в восемь. Отвечавший по телефону китаец был до сумасшествия городским и медлительным. — Пошевеливайтесь, — торопил Нэбби Адамс. — Уже едет, я вам говорю. — А когда положил трубку, из ватерклозета раздался шум спущенной воды. Нэбби снова сделал лицо к появлению Гуда.

— Лучше, сэр?

— Чертовски поганое дело. Никогда не знаешь, когда прихватит. — Гуд с облегчением сел.

— Может, чашку хорошего крепкого чаю, сэр? Я велю куки, чтоб заварил.

— Да какая от него польза, Нэбби? — (Уже лучше). — Я всю чертовщину уже перепробовал.

— Отлично подействует, сэр. Мне всегда помогает.

Гуд взглянул на наручные часы.

— Знаете, времени у нас не много. До Саван-Ленья к вам хочу заглянуть.

— Все в порядке, сэр. По-моему, у него чайник кипит. — Нэбби Адамс двинулся к лестнице, и собака за ним.

— Я вон там вижу вашего повара, — сказал Гуд. — Зачем вам наверх?

— Ох. Я думал, он постели пошел убирать, сэр. — Нэбби Адамс двинулся к кухне, велел: — Приготовь те для туана безара.

— Сядьте, Нэбби, — сказал Гуд. — Почему у вас так дьявольски быстро бензин кончается? Перебрали пятьдесят четыре галлона, а месяц еще не кончился.

— У меня папки с бумагами наверху, сэр. Сейчас принесу.

— Да не важно. Потом посмотрю.

— Мне бы хотелось, чтоб вы сейчас взглянули. — Нэбби Адамс снова рванулся к лестнице.

— Что-то вы дьявольски суетитесь, а? У вас женщина там наверху, или что? — В этот момент из верхней комнаты донесся покаянный стон. Это был больной Флаэрти. Бог, должно быть, послал ему вкус горше горького.

— Это Флаэрти, сэр. У него лихорадка. Пойду только взгляну, не надо ли ему чего. — Нэбби Адамс решительно шагнул к лестнице. Собака ждала его, поставив лапы на вторую ступеньку, пристально глядя, с радостно болтавшимся языком. Нэбби Адамс едва об нее не споткнулся. — Разрази тебя бог, — сказал он.

— Так с животными не разговаривают, — заметил Гуд. — У меня у самого собака. Иди сюда, старина. — Собака его проигнорировала, следуя за хозяином с торопливым бряцанием бряк-бряк-бряк.