Время туманов

— Да, правильное предложение. Но вся проблема в том, что машины пока недостаточно умны, чтобы на фоновом уровне аномальных полей самостоятельно определять очаги и лавировать между ними, а соответствующая техника серьезно утяжеляет легкий самолет, и без того нагруженный следящей и измерительной аппаратурой. И если операторы, например, над Лосиным островом и недалеко от МКАДа могут дистанционно управлять беспилотниками, то над Городом почти все радиосигналы глушатся намертво — слишком мощные помехи. Так что, как и в старые добрые времена, ни один робот, даже сверхсовременный, не может быть лучше живого дяди с детектором. Иначе бы Центр не пустил в Зону ни одного человека.

— Живой дядя, по ходу, еще и дешевле обходится. — Шелихов нехорошо осклабился. — А чё? Бабы новых нарожают. Причем забесплатно.

— Не пойму я тебя, Семен, — вздохнул ученый. — Вот временами ты человек человеком, а временами…

— Ну что, говори, — махнул рукой Серый.

— А временами не совсем, — отрубил ученый и раздраженно отвернулся. — Бабы, если что, новых не нарожают. Таких не нарожают, как профессор Чернов, старшие научные Липин и Самойленко, полевые сотрудники Миносов и Абрамян… список длинный, если что. Это были незаменимые люди, сталкер Серый. Извини, но тебя противно слушать.

— Не слушай, — отмахнулся Шелихов. — Не заставляю.

— Опять у нас все через пень-колоду… — грустно заметил Ткаченко.

— Ладно… ходку добьем, и каждый своей дорогой, — буркнул сталкер, отворачиваясь лицом к спинке дивана. — А пока давайте ладить, потому что поодиночке Зона сожрет. Сколько раз было…

— Хорошо. Я только «за». — Лазарев протянул руку, и Серый ответил на рукопожатие. — И это, Андрей… ты тоже извини. Как-то само выскочило. Нервы.

— Не вопрос. — Капитан пожал плечами.

Выходить сегодня уже не стоило. Несмотря на то, что до вечера было еще много времени, Лазарев решил не ходить к следующей точке: состояние и ученого, и проводника оставляло желать лучшего. Шелихов достал последний ИРП-Б, вскрыл упаковку и разделил продукты на троих.

— Завтра по пути нужно будет запастись подножным кормом, — сообщил Шелихов, намазывая джем на галету. — Армейские пайки йок… те сукины дети с собой в аномалию мой запасной рацион прихватили. А голодным по Зоне бегать я лично пас — проходили, больше не хочется.

— По Галушкина есть несколько магазинов, можно пошуровать в подсобках. — Ткаченко снял с примуса сковородку с разогретой тушенкой и баночной кашей. — Наверняка есть непросроченные консервы.

— Да хоть бы и просроченные, — отмахнулся сталкер. — наши советскую тушенку лопали и не жаловались — главное, чтоб банка была не ржавая и не вздутая. Фонили они чуток, правда, да в той Зоне что только не фонило. Здесь в этом плане еще благодать, не приходится постоянно от треска счетчиков ежиться. Так радиация вроде и не пахнет, и не видно ее, и не чувствуешь даже, что дозу словил. А штука это скверная, ох, скверная… в «грязные» места я вообще не совался.

— И что, тушенкой не травились? — заинтересованно спросил ученый.

— Как ни странно, нет. — Шелихов улыбнулся краем губ. — Так, иногда дно вышибало у некоторых особо чувствительных граждан, но чтоб насмерть, по-моему, никто не травился. И тушенка, кстати, мировая была, хоть и просроченная, конечно. Реально настоящее мясо кусками, а не эта соевая хренотень с редкими шматками жестоко растерзанных кур. Не вздутая и чистая баночка у барыг по триста пятьдесят рубликов шла, и то в том случае, если барыга был добрый и отзывчивый.

— А откуда они их доставали?

— Находили склады… под землей в основном. Армейские резервы, запасы на случай какой-нибудь мировой бяки, в лабораториях секретных тоже запасы можно найти, если постараться. А один раз вообще случай был… хотя, конечно, брехня скорее всего.

— Расскажи, — попросил Ткаченко и пододвинул поближе стул.

— Даня Бандарлог рассказывал… он вообще трепло большое, хотя тогда врал очень убедительно… так вот, рассказывал, что с одним дружком набрели они в Зоне на полузасыпанный ход в земле. Вроде как научные подземелья, а лабы заброшенные частенько на ценный хабар богаты. Ну и стали они его отрывать, почти неделю конопатились. Откопали. А эта зараза оказалась не входом в лаборатории, а немецким бункером, да-да, еще с войны. Ни оружия, ни гранат, ничего, короче, чтоб можно было торгашам перетаскать, только, говорят, кучи бумажек с орлами, тюк истлевших в труху тряпок и несколько гнилых ящиков с банками да бутылками. Облазили они сверху донизу все помещение, стены простучали — ничего больше нет. Бандарлог — товарищ немного без царя в голове, ну, взял бутылку, откупорил, лизнул, а потом сразу половину и выжрал. Ром, ямайский, ага… и закусил там же. Сардинами из баночки.

— Да ну на фиг. Брешет ваш Бандарлог как собака. — Ткаченко отмахнулся, словно от надоедливой мухи. — Не могут столько времени консервы храниться. Да и насчет рома я сильно сомневаюсь.