Время убивает

– Завлаб Истомина переписал мне на флеш, – майор кивнул на экран, – все записи в его браузере, мы начали знакомиться, пока вы добирались, но я в них пока не нашёл ни одного упоминания о времени.

– Он работал с энтропией, а парадоксы временных петель и отставаний являются уже следствием изменения энтропии. Но я поняла главное: Истомин создал не просто генератор антиэнтропии – кстати, он называет его эн-накопителем, – а механизм запуска амплитудной инфляции энтропии.

– Минуточку! – взмолился Виктор. – Во-первых, не так быстро, а во-вторых, объясняйтесь по-русски.

– Его эн-накопитель может запустить сверхбыстрый рост энтропии, что будет сравнимо со вселенским апокалипсисом. Истомин сумел синтезировать спусковой крючок низкоэнергетического скачкообразного изменения волновой функции мегамасштаба.

– И что?

– Взорвётся вся Вселенная, – сказал Никифор.

– Да ладно!

– Может, и не вся, скачок затухнет на коллапсе, а разнос произойдёт локальный. – Анна подсела к компьютеру Истомина. – Но нам от этого не легче. Сброс вакуума в низшее энергетическое состояние ложного вакуума даже в локальном масштабе едва ли оставит этот объём пространства в покое.

– То есть взорвётся лаборатория? – уточнил Климчук.

– Вся Земля, – рассеянно ответила женщина, начиная листать материал, выведенный Никифором из флешки на экран.

– Так это… бомба?! – Виктор ошеломлённо оглянулся на «люстру».

– Можно сказать и так, поскольку инфляционный рост энтропии, по сути, будет представлять собой взрывной процесс.

– Что-то не больно презентабельна эта бомба. Дом она, может, и разнесёт, но вряд ли – всю планету.

Анна промолчала.

– Скачок энтропии затронет базовые глубины материи, – задумчиво сказал Никифор. – Начнётся цепная реакция распада всех видов элементарных частиц. Стоит только нажать на спусковой крючок.

– Понял. – Виктор поёжился. – Ни фига себе перспектива! И когда ожидается час икс?

– Пока не знаю, – сказала Анна. – Может быть, совсем скоро. Именно поэтому Истомин работал над проблемой день и ночь и загнал сердце.

– Не пугайте, – отмахнулся капитан. – Надеюсь, это произойдёт не сегодня.

Никифор замер, прислушиваясь к шевельнувшейся в голове мысли: показалось, он нашёл другое объяснение смерти Истомина, не от того, что тот неистово работал день и ночь. То есть причина крылась в другой интерпретации этого факта. Но мысль, кольнув душу, растаяла, оставив глухое раздражение.

Климчук между тем с опаской обошёл «люстру», вглядываясь в электрические змейки, бегающие по кристаллам «свеч».

– Ей-богу, не верится, что эта штуковина может разнести планету.

– Ты ничего не успеешь почувствовать, – хмыкнул Никифор.

– Спасибо, успокоил, – ухмыльнулся Виктор. – Как говорила тётя Сара: чтоб вас не разнесло, не ешьте после шести и не курите возле бензоколонки.

– Ну и не кури.

– Ну вот, пожалуйста, – сказала Анна, – я так и знала.

Она подозвала Никифора, указала пальчиком на экран.

– Посмотрите, вот его финальная аппроксимация.

Никифор увидел график, линии которого имели разный цвет. График напоминал двойное седло, и под каждым горбом концентрировались формулы, отдалённо напоминающие уравнения Уилера – Девитта, Шрёдингера и Эверетта; Никифор помнил эти уравнения с института и мог отчеканить как «Отче наш».

– С этой стороны, – пальчик женщины коснулся второго изгиба «седла», – всё хорошо.

– А с другой? – кивнул на первый изгиб Никифор.

– А с другой мы, – усмехнулась Анна.

– Послушайте, панове, – сказал Виктор. – Если эта «бомба» вот-вот рванёт, почему бы её не обезвредить? Взять и отключить, а то и взорвать.

– Полегче со взрывами, – покачал головой Никифор. – Кругом люди живут. Да и никто не разрешит нам это сделать.

– Переселить…

– Переселение – процесс долгий.

– Что-то же надо делать. Не сидеть же сложа руки и ждать конца света.

– Но и приближать его не надо. – Никифор проследил за мельканием страниц в мониторе. – Значит, Истомин предвидел результат своих исследований?

– Наоборот, спохватился слишком поздно и начал искать решение, чтобы отсрочить взрыв хаоса.

– Взрыв хаоса, – попробовал на язык словосочетание Никифор. – Звучит мощно!

Мысль, которую он потерял недавно, вернулась.

– Подождите, похоже, мы неправильно интерпретировали процесс, запущенный Истоминым.

Анна перестала читать.

– Да? Интересно.

– Он действительно сделал какую-то страшную вещь и после этого запустил время в своей квартире обратно.

– Зачем?

– Чтобы успеть нейтрализовать собственное же изобретение.

– За один день?

– Почему за один? Это для нас – один, а он и прожил те самые двадцать с лишним лет как один день.

– Не понимаю.

– Завлаб ОИЯИ признался мне, что Истомин был страшным педантом и всегда приходил на работу и уходил с работы в одно и то же время. То же самое говорил его приятель Николай Маркович.

– Как это объясняет замысел Глеба Лаврентьевича?

– Мы согласились, что время в квартире идёт в противоположную сторону.

– Это спорный аргумент, но допустим.