Время убивает

– Так вот, просидев дома час, Истомин возвращался на час по отношению к ходу времени вне квартиры. Пробыв же дома двенадцать часов, он, старея на те же двенадцать часов, возвращался на двенадцать часов к моменту выхода из квартиры в восемь часов утра. Для нас это будет один день, но для него – два! То есть за сутки Истомин старел на двое суток! Получается, он возвращался в одно и то же время одного и того же дня, переживая их реально – но для себя. Вот откуда набирается его резкое для свидетелей – на двадцать с лишним лет – старение!

– Или я ничего не понял, – пробормотал Виктор заторможенно, глядя на коллегу, – или одно из двух.

Но важней для Никифора была реакция Анны.

Из вопрошающих её глаза стали задумчивыми, потом озабоченными, удивлёнными, и всё затмил свет уважительного понимания.

– Вы… невероятный!

– Супер-пупер, – усмехнулся Никифор. – Я нормальный, просто поднабрался опыта.

– Нет, я не о профессиональной хватке. Так просто разобраться в необычной физической проблеме – дорогого стоит! Надо не только обладать хорошей интуицией, но и пониманием современных тенденций в квантовой физике.

– Аня, давайте ближе к делу, а то я растаю от похвал. Вы согласны со мной?

– Почти во всём. Сколько мы здесь уже находимся?

Мужчины дружно посмотрели на часы.

– Я вошёл сюда в полвторого, – сказал Виктор. – На моих сейчас четырнадцать пятьдесят, значит, я сижу по наружному времени примерно сорок минут.

– Я на двадцать минут меньше, – сказал Никифор.

– На моих было тринадцать пятьдесят четыре, сейчас четырнадцать двенадцать, то есть я нахожусь здесь меньше пятнадцати минут.

– Вы не учитываете, что уже были тут со мной, – напомнил Никифор, – и ваши часы должны были опережать отсчёт снаружи минут на сорок.

– Я подвела часы, ещё когда мы вышли, – призналась Анна. – Если ваш постулат правилен, на часах парня в коридоре должно быть на полчаса меньше по сравнению с моими.

– Давайте проверим, – предложил Климчук.

Никифор молча прошёл в прихожую, открыл дверь, вышел и вернулся через минуту обратно.

– Его часы показывают тринадцать тридцать шесть.

– Наши снова ушли вперёд… – начал озадаченно Виктор.

– Наши как шли, так и идут, но они вместе с нами находятся в квартире, время в которой идёт назад. Пятнадцать минут по тем часам вперёд компенсируется пятнадцатью минутами назад.

– Тогда на часах снаружи должно быть то время, как будто мы только что вошли.

– В таком случае я чего-то недопонимаю и мое утверждение о равных скоростях времени внутри и вовне неверно, – неуверенно сказала Анна. – Хорошо бы проверить, как далеко назад простирается действие эн-накопителя.

– Каким образом?

– Да совсем просто, надо лишь подождать здесь больше, чем раньше.

– Сколько?

– Подождём час, снаружи пройдёт столько же, но в обратном направлении.

– Нелогично, – возразил Никифор. – Если Истомин проводил в квартире ночь и возвращался обратно к восьми утра предыдущего дня, время в квартире должно идти вдвое быстрее.

Анна мило сморщила носик.

– Минуточку, дайте сообразить… Ага, вот где кроется нестыковка: действительно, время в квартире должно течь вдвое быстрее, чем снаружи, чтобы компенсировать Истомину возвращение в одно и то же время утром прошедшего дня! Теперь объясняются многие парадоксы.

– Но не парадокс дедушки.

– Почему?

– Просидев здесь час, мы рискуем встретить самих себя, входящих в квартиру. Разве нет?

Наступило молчание.

Анна задумалась.

Не рискнул нарушить тишину и Климчук.

– Но Истомин написал, – женщина вынула из сумочки стерженёк флешки, который ещё утром передал ей Никифор, – что он обошёл все парадоксы, в том числе и парадоксы причинности и необратимости.

– Значит, вы пропустили объяснения, – простодушно заметил Виктор. – Посмотрите внимательней.

На щёки Анны легла краска.

– Полегче, капитан, – недовольно произнёс Никифор, – не со студенткой разговариваешь.

– Он прав, – покачала головой женщина. – Я читала быстро, с пятого на десятое, могла что-то пропустить. Разрешите воспользоваться этой машиной? Всё равно решили ждать. Заодно и ваш контент изучу.

– Без возражений.

Анна отвернулась к компьютеру.

– А мне что делать? – спросил Климчук.

Ответить Никифор не успел. В дверь позвонили.

– Кого ещё чёрт несёт? – проворчал Виктор.

Никифор подошёл к глазку и увидел троих мужчин: за спиной Тарасова стояли двое в гражданской одежде (одинаковые чёрные куртки, одинаковые чёрные шапки), один постарше, другой помоложе.

– Кто? – шёпотом спросил Виктор.

– Кажется, зашевелились кураторы Истомина.

Никифор открыл дверь.

– Товарищ майор, – торопливо заговорил Тарасов, – это офицеры Минобороны, хотят войти.

Он отступил в сторону.

Никифор перевёл взгляд на гостей.

Старший выглядел низкорослым борцом-сумоистом. У него было круглое лицо со скобочкой губ, глаза навыкате и расплющенные уши.

Спутник помоложе (лет двадцать пять – двадцать шесть, не больше) смотрел волком, катая желваки под кожей щёк.

– Слушаю вас, – вежливо проговорил Никифор.

– Вы кто? – буркнул сумоист.

– Старший следователь Следственного комитета по важным делам майор Сомов. А вы?